начала Инэвера.
– Но ты не должна выглядеть слишком сильной, – перебила ее Кеневах, – иначе дама’тинг спокойно убьют тебя до того, как примешь покрывало, и предоставят костям выбрать другую.
У Инэверы кровь застыла в жилах.
– Для тебя изменится все, девочка, – сказала Кеневах, – но, я полагаю, в конечном счете ты обнаружишь, что дворец дама’тинг не так уж отличается от Великого базара.
Инэвера склонила голову набок, не понимая, шутит ли с ней эта женщина, но Кеневах проигнорировала ее и позвонила в золотой колокольчик. В приемную вошли Кева и Мелан.
– Отведите ее в Каземат.
Кева снова взяла Инэверу за локоть и то ли подняла, то ли стащила с дивана.
– Мелан, ты будешь наставлять ее в обычаях обрученных, – объявила Кеневах. – Двенадцать следующих Ущербов ее промахи будут твоими.
Мелан скривилась, но отвесила глубокий поклон:
– Да, бабушка.
Каземат располагался вне семи крыльев дворца, в подземелье.
Дворец дама’тинг, как всякое крупное здание в Копье Пустыни, уходил вниз на столько же этажей, на сколько возносился. В подземелье оказалось холоднее – и в смысле температуры, и с точки зрения общей роскоши. Здесь не было ни намека на краски, золочение и полировку, отличавшие дворец. Удаленный от солнца Подземный город – не место для показного шика. От него не ждали большого уюта.
Но в подземном дворце было все-таки больше великолепия, чем в глинобитном строении на несколько комнат, которое Инэвера и ее родные называли домом. Высоченные потолки, огромные колонны и арочные проходы придавали величия голому камню, а вырезанные на них метки казались произведениями искусства. Даже вдали от солнца здесь сохранялось приятное тепло, и каменные полы были устланы мягкими коврами с вышитыми по краям метками. Если алагай каким-то образом проникнут в это священнейшее из мест, то невестам Эверама ничто не грозит.
Мимо то и дело проходили дама’тинг, патрулировавшие коридоры. Они кивали Кеве и шли дальше, но Инэвера чувствовала на себе сверлящие взгляды.
Они спустились по лестнице еще на несколько уровней. Воздух стал теплее и влажнее. Ковры исчезли, а мраморный пол разделился на скользкие от конденсата плитки. Портал охраняла дородная дама’тинг, которая откровенно уставилась на Инэверу, как кошка на мышь. Инэвера содрогнулась, когда они вошли в просторное помещение с десятками колышков на стенах. На большинстве висели балахоны вкупе с длинной лентой белого шелка. Впереди Инэвера различила смех и плеск воды.
– Снимай платье и бросай на пол, его сожгут, – скомандовала Кева.
Инэвера быстро сбросила бурое платье и бидо – широкую полоску материи, защищавшую ее естество от вездесущей базарной пыли и песка. Манвах носила черную и научила Инэверу быстро завязывать ее надежным узлом.
Мелан разделась, и Инэвера увидела, что под балахоном и шелковыми шароварами у нее тоже бидо, но гораздо более замысловатое, многократно выплетенное
