курим» располагалось в новом здании, за аренду тут каждый месяц, похоже, платили больше, чем Моррисон зарабатывал за целый год. Судя по справочнику в вестибюле, эта фирма занимала целый этаж: значит, деньги там не просто водились – акционеры общества «Больше не курим» в них просто купались.
Моррисон поднялся на лифте и оказался в коридоре, устланном толстым ковром, по которому и прошел к элегантно обставленной приемной. Из широкого окна пешеходы и машины казались маленькими жучками, спешащими по своим делам. Вдоль стен стояли кресла, расположившиеся в них трое мужчин и женщина листали журналы. Моррисон подошел к секретарше.
– Вашу карточку дал мне друг, – сказал он, протягивая ей визитку. – Он, если можно так выразиться, ваш выпускник.
Секретарша улыбнулась и заправила бланк анкеты в пишущую машинку.
– Ваше имя, сэр?
– Ричард Моррисон.
Клавиши застучали, но звук был приглушенным – пишущая машинка оказалась творением Ай-би-эм.
– Где вы живете?
– Мейпл-лейн, 29, Клинтон, штат Нью-Йорк.
– Женаты?
– Да.
– Дети?
– Один, – ответил он и, подумав об Элвине, слегка нахмурился. «Один» было неправильным словом, точнее было бы назвать сына «половиной» – он был умственно отсталым и жил в интернате в Нью-Джерси.
– Откуда вы про нас узнали, мистер Моррисон?
– От Джеймса Маккэнна. Мы с ним вместе учились.
– Отлично. Вы не присядете? Придется немного подождать – у нас сегодня много народу.
– Хорошо.
Опустившись в кресло между женщиной в строгом синем костюме и молодым человеком с модными бачками и в пиджаке «в елочку», он достал пачку сигарет и поискал глазами пепельницу, однако нигде ее не увидел.
Моррисон убрал пачку обратно. Ладно, он честно досмотрит этот спектакль до конца, а закурит, когда будет уходить. Возможно, он даже стряхнет пепел на их шикарный ковер, если ожидание затянется. Моррисон взял экземпляр «Тайм» и начал листать.
Его пригласили через четверть часа сразу после женщины в синем костюме. Курить хотелось уже просто невыносимо. Очередной посетитель, мужчина, появившийся вслед за ним, вытащил портсигар и щелкнул крышкой, но, увидев, что пепельниц нет, спрятал его с виноватым видом. Моррисону чуть полегчало.
Секретарша, одарив его ослепительной улыбкой, произнесла:
– Проходите, мистер Моррисон.
Дик толкнул дверь, находившуюся рядом с ней, и оказался в неярко освещенном коридоре, где его ждал крупный мужчина с неестественно светлыми волосами. Пожав Моррисону руку, он приветливо улыбнулся и предложил проследовать за ним.
Миновав несколько дверей без табличек, они остановились возле одной из них, пройдя примерно половину коридора, и мужчина отпер ее ключом. Комната оказалась маленькой, стены обшиты белыми пробковыми панелями, а из мебели там стояли только стол и два стула. На стене за
