наполненностью, болью и лёгкостью, затишьем и бурлением – что она будто потеряла себя на несколько минут. «Накройся» – велел Аркадий, натягивая джинсы, и Людочка натянула покрывальце до самой шеи. Надо же, вот и случилось, она стала женщиной. А Аркадий, получается, теперь её муж.
– Аркаша, а когда мы поженимся? – спросила она, наблюдая, как парень, чертыхаясь, возиться с застёжкой.
– Что ты сказала? – вздрогнул он.
– Она спросила, когда свадьбу играть будем, – сказал, выходя из-за зелёной стены отец, и Люда ойкнула, укрываясь покрывальцем с головой.
– Э… простите, – растерялся Аркадий.
– Бог простит, – сообщил отец. – Во вторник загс в десять утра открывается, я предупрежу заведующую, чтобы долго не тянули, побыстрее вас расписали. Люд, тебе двух недель хватит подготовиться?
Она промолчала, потому что от стыда перехватило горло. Но ей хватило бы и двух дней. Да что там, двух часов бы хватило: разве не понятно, что их с Аркадием свела судьба? И он тот самый суженый-ряженый, на которого они с девчонками гадали на Святки, бегая и приставали к прохожим мужчинам, спрашивая их имена. Правда, Людмиле тогда попался какой-то Егор, но откуда в их захолустье было взяться Аркадию?
– Позвольте, не знаю вашего имени отчества, но я сам решу, когда и на ком мне жениться! – сказал Аркадий, а отец ответил:
– А ты что, девчонку обесчестил, и не решил ещё, что ли? Так решай скорее, или в институт тебе написать, в комсомольскую организацию, чтобы подсказали?
– Не надо никуда писать, – сказал Аркадий после паузы. – Я прошу руки вашей дочери.
– А меня Михал Трофимычем зовут, – сказал отец.
Свадьба у них получилась шумной и весёлой, столы поставили тут же, во дворе, почётным гостем был Юрий Иванович, директор управления, у которого работал личным водителем отец и где проходил практику Аркадий. Жених на свадьбе выпил лишнего, невесту игнорировал, на «медляки», которые пошли ближе к вечеру, когда старшие разошлись по домам, а молодёжь устроила дискотеку, приглашал Людочкиных подружек, прижимаясь к ним слишком плотно. А Таньку Сковородникову и вовсе так прижал, лапая одной рукой за спину, а второй за попку, что Мишка Синельников, Танькин воздыхатель, не выдержал и полез бить морду «наглому москвичу». До драки не дошло, Мишку угомонили, а молодых отправили спать, так как завтра поутру им предстояла дальняя дорога. В Москву.
Двадцать лет прошло с тех пор, в мае годовщина как раз была. Людмила ещё поворочалась немного, вспоминая приподнятое настроение, с которым она тогда ехала в столицу, в новую жизнь. Ей казалось, что всё у них с Аркадием будет хорошо. Конечно, она ему не ровня, но она очень-очень постарается стать такой, какая ему нужна. И докажет мужу, что он не ошибся, выбрав её среди прочих девчонок. И сделает всё, чтобы стать ему верной и хорошей женой. Вагоны тогда постукивали по рельсам «так-так-так», будто соглашаясь,
