style="font-size:15px;"> Неизвестно, чем бы закончилось самобичевание, но сквозь залепленное мокрым снегом окно заприметил, как напротив кафе остановился черный «мерседес». Задняя дверца распахнулась, после чего из салона выбрался высокий худой кавказец в длинном кашемировом пальто под цвет машины. Придержал рукой широкополую шляпу и, осмотревшись по сторонам, направился в кафе.
Не смотря ни на что, я сразу узнал Баграта. И не в последнюю очередь по специфическому профилю коренного жителя кавказских гор. Как и в молодые годы, он абсолютно не походил на свою маму-украинку, а теперь и подавно.
Серая шляпа с загнутыми вверх полями была надвинута на глаза, и казалось, что горбинка на выступающем носу служит для нее своеобразным ограничителем. Традиционные пышные усы, как и раньше, скрывали тонкий разрез губ, а острый подбородок и выступающий кадык покрывала густая черная щетина.
Затаив дыхание, я поднялся и поспешил навстречу старинному другу – с каменным лицом он снял шляпу и молча меня обнял. Я сразу почувствовал облегчение, но заметил, как плечи Баграта стали мерно подрагивать. Уткнувшись лицом в меховой воротник моей куртки, он беззвучно рыдал. Мы стояли посреди зала, а посетители кафе и девушка-официантка с интересом наблюдали эту немую сцену.
– Пойдем за столик, Баграт, – предложил я после того, как он немного успокоился и, отстранившись, осмотрел меня с головы до ног.
– Ну, здравствуй, дорогой! – наконец поздоровался и попытался улыбнуться. – Никогда не думал, что вот так встретимся. Вообще не думал, что хоть когда-нибудь встретимся. Прости меня – знаю, что дурак.
Расположились за столиком, и Баграт попросил официантку принести бутылку грузинского или абхазского вина. Ну и что-нибудь перекусить.
– Горе у меня великое, Сережа, – скорбно сообщил после ее ухода. – Дочка погибла здесь в Киеве. Два дня назад.
В одночасье он превратился в дряхлого старика и снова беззвучно зарыдал, прижав к лицу полы своей шляпы. А я вдруг подумал: «Сколько бы ни насиловал я свои мозги в поисках причины столь неожиданного звонка, никогда бы не додумался до такой страшной версии».
– Мне очень жаль, Баграт. От всего сердца искренне тебе соболезную. Но как это случилось?
– Не знаешь, здесь курить можно? – спросил он, вытирая лицо платком и оглядываясь по сторонам. – Ужасно хочу курить.
– Можно, для этого и пепельница на столе. Пожалуй, и я составлю тебе компанию.
Кравченко закурил и положил рядом с пепельницей примятую пачку абхазских сигарет «Астра», которые всегда были популярными в Абхазии.
– Угощайся, дорогой, – предложил, пододвигая пачку. – Наверное, давно абхазских сигарет не курил? Помнишь, мы в армии только «Астру» курили?
– Конечно, помню. Так что же все-таки произошло?
Он посмотрел куда-то мимо меня, а потом опустил глаза и произнес медленно и с давней болью:
– Этот
