древности и грез,Где глубина веков – услада,
Где мед, вино и шерсть из коз.
Какое таинство вселенной,
Запрятано за суетой!
Тут только б не было в вас лени,
А впечатлений простой той!
Газ – две шестерки – это что-то,
Он любит дно речных долин,
Он мчит по гальке, в брызгах кто-то,
И брызги в платьях балерин.
«Уазик – это не машина…»
Уазик – это не машина,
Уазик – это альпинист,
Ему подвластны гор вершины,
Он – в общем, горный пианист.
Играет он на ваших нервах,
И тащит вас в адреналин,
На серпантине вечно первый,
А где-то вид речных долин.
А вы на круче, над обрывом,
Уазик тенет вас к снегам,
Вам страшно очень до надрыва,
Уазик едет к берегам,
Да, да, не спорьте, водопады,
Зовут к себе – назло судьбе,
И капли, точно звездопады,
И на вершине вы в себе.
Уазик – это не машина,
Уазик – это альпинист,
Ему подвластны гор вершины,
Он – в общем, горный пианист.
«От березок до магнолий…»
От березок до магнолий
Лету ровно два часа,
Где лазурной водной соли,
Горизонту нет числа.
Море дивное различно,
То оно пленит волной,
То щекочет пятки лично,
То ставиться стеной.
То оно зовет лазурью,
То обрадует теплом,
То затянется все мутью,
То опять лежит слезой.
То облизывает гальку,
То бросается волной,
То запрыгнет в чью-то майку,
И отпрянет синевой.
От березок до магнолий
Лету ровно два часа,
Где лазурной водной соли,
Горизонту нет числа.
«Оторвусь я от Земли…»
Оторвусь я от Земли,
Пролечу по небу птицей,
Рев моторов – соловьи,
Жизнь моя – синица.
Турбулентность – есть гроза,
Мимо пролетаем с дрожью,
Не видны внизу леса
И поля с пшеницей, рожью.
Развернулся самолет,
Под крылом вода мелькает,
Чувство вредное – полет,
А внизу – люд загорает.
Пальмы бросились в глаза,
И цветы больших магнолий.
Кипарисы. Чудеса.
В воздухе так много соли.
Оторвусь я от Земли,
Пролечу по небу птицей,
Рев моторов – соловьи,
Жизнь моя – синица.
«На берегу прекрасной Истры…»
На берегу прекрасной Истры
Стоит здоровья городок,
Он гасит бодро болей искры,
И отрицательный поток
Былых проблем из междометий.
Итак,
