неопределённой, но обязательно прекрасной, внешности, обаятельного характера и всех других пленительных достоинств, как внешних, так и внутренних. Таких пока не встречалось. Могло и никогда не встретиться. Некоторым и не встретились… Некоторым встретились… Но совсем не такие… Поди угадай при первых встречах. И при вторых тоже.
Один из нас так никогда и не женился до самой смерти своей. И совсем не потому, что не хотел или был невероятно привередлив. Очень хотел. Можно сказать, даже бредил. И не только женитьба являлась ему в бреду его. Но и дети, как результат. Холостяк, он даже своё койко-место украсил вырезанными из журналов фотографиями… А вот и не обнажённых бюстов, бёдер, животов и коленок, суммирующихся в соблазнительный образ женщин. Над его койкой смеялись, улыбались, стояли на четырёх точках и лежали на животе маленькие дети. Очень хотел иметь детей. И всё-таки не женился… Но об этом потом.
Есть такая старая грустная притча о том, как некий молодой человек, преисполненный уверенностью и надеждами, отправился в путешествие по всему миру в поисках идеальной женщины. Много лет пришлось ему скитаться, преодолевая всевозможные препятствия, лишения и опасности. Во многих странах побывал. Множество женщин встретил… И, наконец, вернулся на родину. Один. Уже стариком. «Что же ты? – спросили его тоже постаревшие друзья, окружённые своими детьми и внуками. – Так и не нашёл идеальную женщину?» «Нашёл», – грустно вздохнул старик. «Где же она? Почему её нет с тобой?» «Увы, она тоже искала идеального мужчину…»
Итак, мы были холосты. На стенах нашей общежитейской квартиры висели два самодельных плакатика. Один не то, что гласил, а голосил – «Это вам – романтики, это вам – влюблённые!» и изображал сердце, прорванное кукишем. Подразумевалось, что его показывает нам государство вместо жилья и зарплаты, удовлетворившей бы наши романтичность и влюблённость. На другом красовалась надпись: «Нас – 16 миллионов!» Такова была официальная сумма всех холостяков страны. «Так почему же вы не женитесь?» – время от времени домогались от нас женатые соседи, с некоторой тоской в голосах. Тоска была понятна: иметь в соседях, дверь в дверь, здоровенных холостых мужиков – могло быть чревато в перспективе – мало ли что… Жёны-то невольно погладывают… И здоровенные мужики скромно, с достоинством отвечали: «Я не трус, но я боюсь».
Мы боялись. Это была почти фобия. Нет, не свободу утратить. Она, признаться, уже начинала оскомину набивать. Свобода быть одиноким радует не всегда. Общество друзей и товарищей – не совсем то, что необходимо всегда и без разнообразия. Но то, что мы слышали от своих женившихся соратников, знакомых и коллег, и чему свидетелями были сами, – не прельщало, не вдохновляло – ужасало. Не дай Бог, упаси и помилуй, отведи и избавь нас, грешных, от того же. Чур нас, чур… Спаси нас, сила крестная от нечисти бесовской. Мы, разумеется, все были
