платье это твое заколдованное, я тоже тогда от любви обезумел, как увидел тебя в этом платье, – шутил Рудольф, чтобы разрядить обстановку. – Это твое платье на мужчин действует, как красная тряпка на быка, я когда-нибудь его просто сожгу! Поехали домой, – уже гневно говорил Рудольф, – ну нигде с этой женщиной нельзя появиться, обязательно что-нибудь да приключится.
– Подожди, дорогой, надо посмотреть, что с этим офицером, не переборщила ли я с ним?
И подойдя к Адаму, она шепнула:
– Это Николас Кан. Надо что-то делать. Оставлять его здесь нельзя.
Эми нашла Генриха.
– Генрих, идем со мной к этому несчастному, говорят, он ранен в голову, может быть, я попробую с ним поработать и успокоить беднягу. Наверное, он давно вообще женщин не видел. А тут такая красотка, вот у него крышу и снесло.
– Ты права, девочка, хорошо, что умеешь уложить наглецов к своим ногам, но как мы все испугались, когда он тебя чуть ли не на руки взял. Умным был твой дед, что таким приемам научил свою внучку. Такой красоте надо уметь защищаться. А наших крошек тебе придется учить всему, что сама умеешь, – идя к лазарету с Эми, говорил Генрих.
Эми молчала. Она лихорадочно думала: «Что делать, и Ники жалко, и оставлять его здесь нельзя, очень опасно, и как его отсюда вывезти, что предпринять, гипноз будет действовать максимум две недели, вложить в него новую программу – на это надо время, а мне завтра улетать, что же предпринять?»
Рудольф и Адам шли сзади, иногда бросая реплики по поводу нахала и Эми, которая позволила себя целовать незнакомцу.
– Ехали бы вы домой, – оборачиваясь к мужчинам, проговорила Эми. – Рудик, тебе детей уложить надо, а ты, отец, отдохни с дороги, если понадобишься, я позвоню. А нам с Генрихом необходимо к этому несчастному в палату зайти. Парень все же в голову ранен. «А может в сердце?» – подумал Адам, но вслух сказал:
– Я буду ждать твоего звонка, разве я могу заснуть, когда дочь находится рядом с сумасшедшим?
– Не волнуйтесь, мы с Эми только навестим этого несчастного и сразу же приедем домой, – успокаивал Генрих.
В палате, куда поместили предполагаемого Дитриха, был врач и медсестра.
– Добрый вечер, Генрих! Эми, вот странно, у офицера глаз здоров, и в голову он не ранен, на руке только странный шрам, а в карточке из госпиталя написано, что выбит глаз в связи с ранением в голову.
Эми подошла к офицеру, приподняла веки, поняла, что минут через пятнадцать он проснется. «Нужно усыпить его надолго», – подумала она и попросила врача:
– Доктор, а не могли бы вы сделать пациенту укол снотворного, пусть поспит до утра. А утром он нам все и расскажет, кто, откуда и зачем приехал в наш город под чужим именем.
– Да, приготовьте двойную порцию снотворного для этого сумасшедшего, – проговорил Генрих, – поставьте к его палате охрану на всякий случай.
Медсестра
