ство километров – и морем, и сушей.
Рафаэль вздохнул. Он не мог лишить любовь всей своей жизни медового месяца.
– Эва, пойми, мы с Лизой сегодня улетаем. У нас – законный и долгожданный отпуск.
– А кто спорит? Счастливого пути. Я не пропаду.
– Ба, знакомые слова! Уже слышал их однажды. Если мне не изменяет память, тогда ты тоже гостила в этом доме. Не успел я отлучиться на пару дней, как ты очутилась в ночном клубе. С Мелиной. Как же без нее?
– Ну и что? Очень милое место. И разве Мелина – не сестра твоего друга?
– Мелина – самый худший вариант из возможного сопровождения. Ее саму на поводке… Я хотел сказать: за руку водить нужно. На что, спрашивается, вы там глазели? Подумать только!
– Не нужно закатывать глаза, Рафаэль. Тебе не идет. Подумаешь, мужской стриптиз.
– Тебе только восемнадцать!
– Уже восемнадцать. Осознаешь разницу? Я – совершеннолетняя.
– Послушай, совершеннолетняя, если бы я не примчался вовремя и не воспользовался нужными связями, ты могла очутиться в подпольном борделе – вместе с чертовкой Мелиной! Теперь негоднице не отвертеться от замужества. Отец нашел ей подходящего жениха.
– Бедная женщина. Брак по соглашению! Что может быть хуже?
– Бордель.
– Напоминаю, что все обошлось. Уже полгода прошло. Зачем так бурно реагировать?
– Я едва не поседел. Да что там: я мог потерять любимую женщину!
– Глупости. Если женщина любит, она никуда не денется.
– Тебе еще рано рассуждать на эту тему.
– А кто мне запретит?
– Все, с меня хватит. Ты сегодня же улетаешь домой.
– Выставляешь единственную сестру из собственного дома? Лишаешь бедную девушку каникул?
Эва сделала паузу. На взгляд девушки, получилось довольно драматично. Не зря ее приняли в театральный. Но брата, к сожалению, не так-то просто разжалобить. Раф точно знает, что грозит одинокой девушке среди темпераментных южных мужчин.
– Я не могу оставить тебя без присмотра.
– Попроси кого-нибудь. Желательно, чтобы этот кто-то передвигался с тросточкой и носил очки.
Раф задумался. У него есть один должник. Но согласится ли он?
– Все, что угодно, но от этого избавь! – Клио рубанул рукой воздух и вскочил с кресла. Рафаэль решил дать другу несколько минут, чтобы тот успокоился, и молча наблюдал за тем, как Клио бегает по комнате. Друг открывал и закрывал дверцы шкафов в доме своего отца, где его нашел Раф, явно что-то разыскивая. – Где эта чертова Tsipuro[2]?
Он наконец-то отыскал ее – на полке в старинном резном буфете, налил в рюмку и проглотил залпом. Раф терпеливо ждал, понимая, что и сам, мягко говоря, не обрадовался бы подобной просьбе. Он всегда чувствовал себя воском в руках Эвы и ничего не мог с этим поделать. Рафаэль обожал сестру и мог доверить ее только самому надежному из знакомых мужчин – Клио. Громов не в счет, он нянчит сына, а значит, не может наблюдать еще и за Эвой.
Следовало признать, что Клио Спиру заслуженно пользовался репутацией разбирающегося в женщинах человека и очень нравился им – независимо от возраста, но в последнее время стал уделять больше внимания бизнесу, возмужал и посерьезнел. К тому же другой подходящей кандидатуры на должность няньки для Эвы у Рафа не осталось. Своего отца он просить не решился. Старику не угнаться за легкомысленной девчонкой.
Надеясь, что Tsipuro уже оказала свое благотворное воздействие на настроение Клио, Рафаэль осторожно продолжил:
– Клио, я впервые попросил тебя об одолжении. Неужели так трудно присмотреть за девочкой?
– Это чертенок, а не девочка!
– Твоя сестра тоже далеко не ангел.
– За что и будет наказана. Завтра из Штатов прилетает Костаки.
– Георгиос?
– Да, он. Отец, конечно, погорячился, но я его понимаю. После того, что Мелина натворила…
– Поэтому и прошу тебя, как друга – последи за Эвой. Сам видишь, во что превращаются девушки, когда предоставлены сами себе.
– Ты забываешь, что я почти женат. У меня – достойная невеста. Не хочу потерять ее доверие из-за белокурой чертовки. Извини, но ты и сам знаешь, что это правда.
– Пойми, это же здорово, просто превосходно, что ты почти окольцован. Я не смог бы доверить сестру свободному мужчине. Соглашайся, прошу тебя. Всего один месяц.
Клио смотрел в окно и думал. Раф молчал, надеясь,
Tsipuro – чистая виноградная водка, лучшие сорта которой изготовляют на Крите.
