несла свои воды из одного конца бескрайней страны в другой.
Но как бы не была велика могущественная Пантрия, страшная весть разнеслась по ней за несколько дней.
В освещенной бездымными факелами комнате с золотыми сводами, на своем устланном бархатом ложе, лежала принцесса Мита.
Ее голубые глаза, которыми восхищались даже немногочисленные враги Пантрии, были закрыты, а смуглая кожа лица побледнела.
Она не была мертва, но и не была жива.
Король Торк не находил себе места. Сейчас он стоял у изголовья кровати, а его кулаки были сжаты за спиной до боли в пальцах.
Три дня назад его дочь заснула и больше не просыпалась.
Сердце ее билось, кровь бежала по жилам, но для короля это было хуже, чем если бы она умерла.
Торк тяжело вздохнул и поднял глаза на Валанна – заморского лекаря, верно служившего ему вот уже двадцать лет. Валанн не смел посмотреть на короля. Он, некогда спасший замок от чумы, выходивший брата короля, получившего в сражении смертельное ранение, был бессилен. В комнате еще стоял запах лекарственных трав, что могли оживить даже мертвого, но принцесса не была мертва. Маленького роста Валанн казался сейчас еще меньше.
– Ты бессилен, мой старый друг, – полным горечи голосом произнес король Торк.
– Да, король. Я могу лишь сказать, что ее не отравили, ведь многие ели ту же пищу, что и она. Дело здесь не в этом.
– Так в чем же? – не выдержал король.
– Черный Повелитель…
Торк вздрогнул. Даже огонь факелов померк от какого-то невидимого дуновения ветра, и по стенам заплясали причудливые и пугающие тени, но были они не так страшны, как тень Черного Повелителя.
– Этого не может быть!.. – пробормотал король. – Ведь он мертв, его прах дважды сожжен и замурован в каменной чаше, которую никому не достать из Черной пещеры!
– Но никто больше не смог бы усыпить принцессу!
Торк подошел к окну. В пятидесяти метрах под ним отражались в спокойной воде звезды. Сюда, в замок, а тем более в башню, где жила принцесса, не мог проникнуть ни один враг.
Если только враг этот не принадлежал к человеческому роду…
– Нам нужно что-то делать! – не в силах больше сдерживать себя, вскричал король.
В глаза его вспыхнул огонь, способный испепелить любого вставшего на его пути.
– Единственное, что мы можем, так это отправиться к Черной пещере и попытаться узнать, что творится внутри.
В другом месте и при других обстоятельствах король счел бы, что Валанн сошел с ума, но теперь он готов был сам ирнуться в эту проклятую пещеру.
– На рассвете выступаем, – сказал он и, взглянув на свою дочь, вышел из комнаты.
В коридорах замка стражников было больше, чем обычно.
Торк, заглянув в спальню и увидев, что королева, наконец, уснула, решил не беспокоить ее и отправился в другую комнату. Он привык спать и на мягком ложе, и на твердой холодной земле, так что ему было все равно, где провести эту ночь.
Еще солнце не появилось на небе, а отряд из ста воинов во главе с самим королем уже выехал из замка и двинулся на север страны к Одинокой горе, возвышавшейся над холмистой равниной Каркарии, – родины королевы – славившейся своим виноградом и макосом, деревом, росшим только там и дававшим изумительные на вкус плоды. Отряд быстро двигался по еще пустынным дорогам, и лишь немногочисленные сонные жители провожали его удивленными взглядами. Последняя война закончилась пять лет назад, и на континенте не было более сильного государства, чем Пантрия.
Первую остановку отряд сделал после полудня в маленьком городке на берегу небольшого озера. Все сразу же бросились в воду, и лишь один Валанн остался в своей колеснице. Во время долгих странствий он предпочитал спать.
К вечеру они достигли Каркарии, ее зеленых холмов и золотичтых рощ макоса. Гостепреимные каркарцы, уже осведомленные о визите короля, встретили отряд в своем уютном главном городе Карке роскошным столом и прохладными комнатами для отдыха.
…На следующее утро отряд в сопровождении проводников двинулся к Одинокой горе. Была она стара, как мир, однако ее изъеденный ветром и временем камень был еще достаточно прочен, чтобы она не разрушилась совсем. На голых, занесеных песком камнях, не было видно ни одного растения, и лишь какой-то одинокий, как сама гора, жук, оставляя за собой причудливые следы, полз рядом с нехоженной, еле видной тропкой.
Пологий подъем становился все круче и круче, и вскоре они оставили лошадей и половину людей на большой защищеной от солнца площадке и двинулись дальше пешком.
Остановились на
