получить ожог через прилипшую к ногам штанину, прямо скажем, не самое приятное.
И пока ошпаренный папа возился со штаниной, он не видел того, что происходило дальше! Как остальные стаканы вслед за первым – тоже взлетали с подноса, плавно переносились по воздуху…
При этом легкий парок тянулся следом, ложечки тихонечко позвякивали «дзинь – дзинь», «дзинь – дзинь», словно, не переставая, помешивали сахар.
О, это надо было видеть! Эту стаю перелетных птиц, вернее – перелетных стаканов!
На самом деле все произошло быстро, очень быстро: поднятые невидимой рукой, стаканы на секунду застывали в воздухе и один за другим приземлялись, вернее, пристаканивались, как на аэродром, на плоскость маленького столика.
Все произошло буквально в несколько секунд, но открывшее рты семейство так и не сумело их закрыть.
– Приятного чаепития! – и не думала скрывать своего торжества проводница. – Надеюсь, чай вам понравится! Очччень понравится! – и, гыгыкнув как-то по гусиному, вдруг подкинула поднос в воздух. Взмыв к потолку, тот перевернулся в воздухе, блеснув зеркальными гранями, словно тарелка в руках жонглера, и принялся падать в ее подставленную ладонь.
Проводница ловко поймала его и гордо удалилась.
Первой возможностями открытого рта воспользовалась мама.
– Что это было?
Все молчали. Папа до сих пор еще возился со штаниной.
– Кажется, я знаю! – раздался голос. – Вернее, не знаю, как это называется, но думаю… что это было…
Аришка набрала в грудь побольше воздуха:
– Это было… Самое… Обыкновенное… Чудо!
Но, заметив устремленные на нее взгляды, особенно один, братский, засуетилась:
– Что ли вы никогда чудес не видели? В вашей жизни, что ли, их не было?
Родители переглянулись. При этом папа почему-то посмотрел на маму, мама на Аришку… Аришка же покосилась на брата. Тот вдохновенно уставился в потолок.
– Но ведь это было так замечательно, когда они плыли, так чудесно…
– Вообще-то и вправду – ничего! – вынужден был признать Ромка, и это тоже было похоже на чудо: брат редко позволял себе соглашаться с сестрой. – А что, лично я не против превратиться в такой стакан. Сидишь так на уроке, надоело – и раз в окно, только ложечкой помахал на прощание.
Аришка заметила: по лицу мамы проползла улыбка. Возможно, она представила Рому, вылетающего, к ужасу учителей, в виде такого стакана, прикрывающегося школьной сумкой. А может – себя? Но тогда стакан превратился бы в ступу, портфель в метлу, а мама… В маму Ягу, что ли? Нет, на маму Ягу она явно не тянула. Вот проводница – эта да! Ее запросто можно представить в какой-нибудь деревянной ступе: метла гремит, ступа стучит, космы развиваются…
– А может, они, эти стаканы, – того? Заколдованные? – прервал Аришкины фантазии брат. – Вдруг улетят?
Но стаканы не улетали. Они стояли прочно, как танки, словно олицетворяя
