вопросах соотношения человека с Богом, отмечал: «Человеческое сознание, – вот та яркая вспышка солнечного света, которая отмечает на земле ясное откровение Божьего дня, отделяя его от неполных световых лучей утренних и вечерних»[113]. Трубецкой полагал, что «co-знание» человека есть орган откровения всеединого смысла существующего и всеединого замысла Божия о мире. Это сознание – предположение безусловного, Всеединого сознания, которое составляет необходимую предпосылку сознания человека. Таким образом, религиозное сознание выступает в качестве единственного, так как природа его божественна.
Тех же взглядов на природу религиозного сознания придерживался и С.Н. Булгаков: «Религиозный опыт в своей непосредственности не есть ни научный, ни философский, ни эстетический, ни этический, и, подобно тому как умом нельзя познать красоту (а можно о ней только подумать), так лишь бледное представление об опаляющем огне религиозного переживания дается мыслью»[114]. Таким образом, для С.Н. Булгакова интеллектуальная трактовка веры невозможна. Ее трансцендентность не подлежит сомнению, а попытки осмыслить ее с позиций разума обречены на провал. Религиозное сознание имманентно присуще человеку как божественному созданию. Развивая мысль, С.Н. Булгаков пишет: «Таким образом, хотя имманентное: “мир” или “я”, макрокосм и микрокосм, внутри себя также имеет ступени относительной трансцендентности, заданности, но еще не данности, – тем не менее оно противоположно трансцендентному как таковому. Трансцендентное кат ^oxrj'v как религиозная категория не принадлежит имманентному, – “миру” и “я”, хотя его касается. К нему нет пути методического восхождения (ибо путь религиозного подвига не имеет в виду познания, не руководится познавательным интересом), оно вне собственной досягаемости для человека, к нему можно стремиться и рваться, но нельзя планомерно, методически приходить. Путь религиозный в этом смысле необходимо есть путь чуда и благодати»[115].
Другой русский религиозный философ С.Л. Франк пояснял, что «верующий воспринимает, видит и то, чего не замечает и что поэтому отрицает неверующий…»[116]. Согласно Франку, каждый может приобщиться к Богу, если действительно пожелает этого. То есть потенциально верующим является каждый. Само доказательство существования Бога, а значит, и истинности веры, непридуманности, неиллюзорности религиозного сознания Франк выводит из осознания человеком своего экзистенциального одиночества: «Если человек сознает себя личностью, т. е. существом, инородным всему внешнему, объективному бытию и превосходящим его своей глубиной, исконностью, значительностью, если он чувствует себя изгнанником, не имеющим подлинного приюта в этом мире, – то это и значит, что у него есть родина в иной сфере бытия, что он есть как бы представитель в этом мире иного, вполне реального начала бытия»[117].
Известный православный священник А. Мень, отличавшийся широтой взглядов, по нашему мнению, наиболее сжато и конструктивно
Там же.
