сумел лишь глубоко вздохнуть и покачать головой. Видят боги, я не знаю…
Глава четвёртая
Взгляни: вот те трое, что форму всему придают — всему, что таится под мира тугой оболочкой; взгляни: эти трое – истории кости, основа. Сестра Холодных Ночей! Даже рассвет для тебя знаменует предательство! Но ты доверяешь ножу, даже если уже устремлён этот нож в твоё сердце. Драконус, от крови Тиам! Откована тьма, что душу твою объемлет, и цепи, что держат тебя, тобою же созданы. К’рул, дорогу твою Спящая избрала тысячи лет назад, и Богиня спит до сих пор, хоть ты сам пробудился, – о Древний, час пробил бродить между смертных, творя из собственных горестей дар наисладчайший.
Когда фургон, покачиваясь, покатился вверх по склону, из-за него появились Драсти и Скалла Менакис, оба с ног до головы в грязи. Ухмыляясь, Остряк опёрся о козлы.
– Так нам и надо, нечего было с тобой биться об заклад, – проворчал Драсти. – Всегда ты выигрываешь, мерзавец.
Скалла печально смотрела на свою перепачканную одежду.
– Низинская кожа… Она же задубеет! – Скалла вперила суровый взгляд голубых глаз в Остряка. – Чтоб тебя! Ты же из нас самый здоровый! Сам должен был толкать, а не сидеть тут да радоваться, что выиграл!
– Суровые уроки жизни – в этом весь я, – ответил Остряк и заухмылялся ещё шире. Изысканный чёрно-зелёный костюм Скаллы был покрыт коричневой жижей, а тяжёлые чёрные волосы свисали, прикрывая лицо, и с них капала мутная вода. – Ладно, на сегодня хватит. Давайте-ка отведём фургон на обочину, а потом вам обоим, похоже, придётся искупаться.
– Худ тебя побери! – рявкнул Драсти. – А мы, по-твоему, чем занимались?
– По звукам судя, тонули. Выше по течению, кстати, вода почище. – Остряк снова подобрал поводья. Переправа измотала коней, они не хотели идти, и капитану пришлось их уговаривать сдвинуться с места. Он остановил фургон на некотором расстоянии от брода. Поблизости раскинулись лагеря других торговцев: одни тоже только что переправились, иные готовились преодолеть брод на пути к Даруджистану. За последние несколько дней хаос у переправы только усилился. Последние булыжники, которыми было когда-то выложено дно реки у брода, отпихнули в сторону или втоптали глубоко в ил.
Чтобы перебраться через реку, им потребовалось целых четыре колокола, и Остряк несколько раз сомневался, что фургон вообще сумеет переправиться. Он спрыгнул с козел и осмотрел коней. Скалла и Драсти, переругиваясь, зашагали вдоль берега вверх по течению.
Остряк мрачно посмотрел на массивную повозку, которая преодолела брод непосредственно перед ними, а теперь стояла в пятидесяти шагах от фургона Керули. Пари, конечно, вышло нечестным. Лучше не придумаешь. Его подручные были уверены, что сегодня их фургон на переправу
