увидеть старый тополь в том месте, где арык поворачивает на его пашню, только бы снова приласкать своих детей…
Он наконец сам стал верить в свои рассказы, но умалчивал о том, как он переносил падишаха из лодки на берег, потому что все проклинали Мухаммеда, в день горя покинувшего родную землю. Отдав народ во власть монголов и татар, он побоялся умереть как джахид (мученик) на поле битвы.
В одном месте Курбан увидел много людей в овраге, подошел к ним, и они посторонились, дав ему место у огня. Все говорили о татарах и встречах с ними.
– Мы из одной деревни. У нас случилось такое дело. Собрались мы на улице человек с десяток потолковать. Тут въехал в деревню татарин. Он поскакал прямо на нас и давай рубить людей одного за другим. Ни один человек не осмелился поднять руку на одинокого всадника. А кто успел перелезть через забор, как мы, тот спасся.
– А вот что я слышал. Настиг татарин одного человека, работавшего в поле, и не было у татарина никакого оружия, чтобы прикончить его. Страшным голосом он закричал: «Положи голову на землю и не шевелись!» И что же! Человек лег на землю, а татарин поскакал к другой, заводной лошади, навьюченной награбленным добром, отыскал меч и, вернувшись, убил человека.
Так они сидели у костра и горевали о том, как страдает родной народ, и уделили Курбану кусочки лепешек и чашку горячей мучной болтушки.
Вдруг страшный, хриплый голос прокричал сверху над ними:
– Эй вы! Скрутите-ка друг другу руки за спиной!
Наверху, на краю оврага, на рыжем коне показался татарский всадник.
– Беда! Пришел день нашей погибели! – забормотали люди и принялись снимать пояса и покорно вязать подставленные руки.
– Стойте! – сказал Курбан. – Ведь он один. Неужели мы не убьем его и не убежим?
– Мы боимся!
– Когда мы сами перевяжем себе руки, он убьет нас. Давайте лучше убьем его! Может быть, нам удастся спастись.
– Нет, нет! Кто осмелится сделать это!
И все, дрожа, продолжали вязать себе руки.
Курбан, склонившись и протягивая перед собой узелок, точно хотел поднести дар, вскарабкался вверх по склону и подошел к татарину.
Всаднику уже было много лет. Седые редкие волосы свисали с подбородка. Лицо, обожженное ветром, избороздили морщины времени. Суженные глаза высматривали колючими осколками.
– Что это? – спросил всадник, наклоняясь к подаваемому узлу.
Курбан схватил его за голову и руку. Лошадь испугалась и бросилась в сторону. Курбан не отпускал татарина и волочился по земле, пока всадник не свалился. Тогда Курбан зарезал его ножом, как привык резать баранов.
Курбан встал и оглянулся. Из бывших у костра людей один со всех ног бежал прочь, другие, притаившись, высматривали из оврага. Потом подошли двое.
– Он уже не дышит, – сказал один, склонившись к татарину.
– Теперь надо честно разделить все, что на нем, – сказал
