зидента Франции Шарля де Голля в СССР, о традиционно непростых отношениях нашей страны с Западом. О любви, о розыгрышах и курьёзах, о счастливых случайностях и драмах. О том, как всё было на самом деле, а не как в сообщениях ТАСС…
РАЗЪЕЗД ТЮРА-ТАМ
Автор не претендует на документальное изложение событий, поэтому совпадения с реальными событиями и людьми случайны.
ПРОЛОГ
КАБИНЕТ ПЕРВОГО СЕКРЕТАРЯ ЦК КПСС Н.С. ХРУЩЁВА. Хрущёв сидит в кресле у торца стола, за которым обычно проводятся совещания. Справа от него – министр обороны Р.Я. Малиновский.
ХРУЩЁВ. (возбуждённо встаёт). Они прислушиваются к нам только тогда, когда грохнешь кулаком по столу! Или по трибуне Организации Объединённых Наций! А с Кубой красиво получилось. Как ловко мы подкинули ежа американцам в штаны, а! Они сразу убрали свои ракеты из турецкого Измира. А-то, ишь ты, летать над нами их отучили, так они ракет у наших границ наставили! Родион, как летает та ракета, на которой погиб Неделин?
МАЛИНОВСКИЙ. Время летит. Уже несколько лет прошло, как не стало Митрофана. А ракета летает хорошо, практически без замечаний. На полигон постоянно прибывают части, которые после тренировочного пуска сразу же приступают к боевому дежурству. У нас сейчас почти сотня новых ракет Р-16 и подготовлены части, готовые заступить на боевое дежурство.
ХРУЩЁВ. Да. Я, как ты знаешь, побывал недавно в Днепропетровске. Там эти ракеты делают. На конвейере. Как сосиски. Вот, что значит ракеты! Я всегда говорил, что ракеты – это сила! Родион, как считаешь, можем ли мы в ближайшее время провести серию пусков в Тихий океан? Ракет эдак 10–12. Но обязательно в Тихий океан. Так, чтобы американцы видели. Заодно пусть узнают, что у нас не восемь ракет, способных достать до Нью-Йорка, как им сообщил когда-то предатель Пеньковский. Да и подкрепить нашу позицию на встрече по запрещению ядерных испытаний не мешало бы.
МАЛИНОВСКИЙ. Добро, я дам команду. Как будет всё готово, доложу.
ХРУЩЁВ. Надо проделать это до нового года. Чтобы у них было время подумать. Сам знаешь, как медленно до них доходит!
ЧАСТЬ 1
ПОЛИГОН
Выражение лица Анатолия Павловича Июдина, начальника отдела лётных испытаний, подошедшего к Ковалёву в середине рабочего дня, было таким, будто он вознамерился сделать своему сотруднику приятный подарок. Июдин, не меняя этого выражения, терпеливо ждал, пока остановится, закончив считать, громоздкая немецкая счетная машина «Рейнметаль», сотрясавшая стол движением массивной каретки и наполнявшая комнату стрекочущим звуком деталей, занятых вычислением параметров очередного испытанного на стенде двигателя.
– Так, Владимир, выписывай командировки себе и мне, завтра летим на полигон, – распорядился он, довольный произведенным эффектом, так как уловил вспыхнувший в Ковалёве прилив чувств, что были сродни радости молодого телёнка, которого выпускают из-за изгороди на свободу луга. – Запиши номер телефона «королёвского» авиаотряда и позвони им, как оформишь командировки. Может быть, у них найдется ещё парочка мест для нас.
Июдин достал из внутреннего кармана кожаной куртки небольшую записную книжку в потёртой обложке и стал её перелистывать в поисках нужного телефона. Он стоял между Ковалёвым и окном, и его длинноватый с горбинкой нос, слегка скошенные лоб и подбородок делали профиль его головы похожим на птичий.
Июдин начал работать у Валентина Петровича Глушко ещё в Казани. В то время специальное конструкторское бюро НКВД, а, попросту говоря, «шарашка», работало над ракетными ускорителями для пикирующих бомбардировщиков Пе-2. Анатолий Павлович входил в число тех немногих «могикан», которых Глушко забрал с собой при переезде в Химки.
Несколько странная фамилия Анатолия Павловича давала возможность таким же, как он, «старожилам», в силу положения, занимаемого ими на «фирме», подтрунивать над ним, не опасаясь отмщения или интриг с его стороны.
Наиболее успешно это проделывал главный бухгалтер предприятия Михаил Куприянович Топоров:
– Это какой отдел? – спросил он однажды, порывисто распахнув входную дверь. – Шестьдесят третий?
Услышав громкое «да», хором произнесённое сотрудниками в ожидании непременной ядовитой выходки маленького, хромого на правую ногу, но подвижного и эксцентричного главбуха, Топоров проскрипел:
– А начальник отдела у вас Июдин? А почему И-юдин, а не просто Юдин? – делано удивился он. И, обрезая, резко взмахнул рукой: – А, всё равно еврей!
Июдин знал, что поездка на полигон была для Ковалёва долгожданным событием ещё с тех пор, как более года назад, в начале сентября, тридцать выпускников Московского авиационного института,
