и решив, что охотники возвращаются. Будить Зельмину не стала – она совсем недавно вернулась с поста. Уходя на поверхность, Закари сказал мне: «Я боюсь, Кханника… Я боюсь туда идти», но я тогда решила, что он это говорит специально, чтобы утешить меня, чтобы я не разнылась снова от зависти, что родилась не мальчиком, который может стать охотником. Но через пару недель и сама начала за него переживать – ведь ни для кого не секрет, что делают обезьяны с охотниками, если те попадаются им в руки. Но еще ни один из наших не сдался под пытками, раз мы до сих пор живы.
Приблизившись к первой заставе, я напряглась. С территории внешней охраны слышался странный шум, раздалась пара выстрелов – так охотников не встречают! Это или мутанты, или… даже обезьяны – самые жестокие из наших врагов. Сердце зашлось от волнения. Я ухватила рукоятки кинжалов и побежала вверх к внешним воротам.
Глава 2. Кирк
– Вот куда ты опять собрался, сынок? – женщина зашла в комнату и тяжело опустилась на стул.
Я вздохнул от того, что не удалось уйти незамеченным. Подошел и поцеловал ее морщинистую руку, но она успела схватить меня за шею, чтобы на пару секунд обнять.
– Я собирался зайти к тебе чуть позже, матушка! – изобразил самый честный взгляд, на который был способен.
Она задумчиво огляделась по сторонам:
– Кто теперь живет в твоем доме? Если это только не твое платье.
Улыбнулся – моя матушка всегда отличалась шутливым нравом.
– Лили, – пришлось отвечать, хоть я и спешил.
Мать сосредоточенно нахмурила лоб:
– Лили – младшая дочка Девятой Матери? Рыженькая такая?
– Она.
Моя рука так и оставалась в матушкином захвате, и я не осмеливался ее отнять.
– А куда делась Тая?
Я был вынужден объяснять то, что считал очевидным:
– Тая только на третьем месяце, а уже невыносима. Она такой скандал подняла, когда я привел в дом Лили…
– Кирк, сыночек… – другой рукой матушка потрепала меня по волосам – ненавижу, когда она так делает. И хоть я, переживший двадцать пять зим и по нашим меркам считавшийся взрослым мужчиной, она по-прежнему видит во мне младенца – проклятие всех матерей, сколько бы детей у них ни было. – Похоже, ты унаследовал от своего отца не только внешность, но и тугой ум! Беременные женщины становятся капризными – разве ты не знал?
Закатил глаза к потолку. Капризы капризами, но Тая своими истериками мне спать мешала, да и Лили начинала нервничать. И что прикажете делать в таких условиях?
– Но дети от тебя рождаются красивыми… – матушка продолжала собственную мысль. – И здоровыми! Самые красивые из всех моих внуков – это как раз оба твоих лоботряса.
– Ага. И все – мальчики, – заметил я.
