и мечи да топоры за спины попрятали.
Но не отступили.
– А, во-вторых, – не отступил и царевич, – общеизвестно, что данные индивидуумы и прочие их соотечественники своими действиями неоднократно наносили вам тяжелый моральный и материальный ущерб, а в соответствии с лукоморским законодательством это значит, что они же должны его отработать, и…
– Отработать?! Они?! – Серафима пропустила мимо ушей гуманитарную и юридическую подоплеку и уцепилась за единственное слово, поразившее ее до глубины ее лесогорской души. – Ты можешь представить их работающими? Да чтоб мне пусто было – они сами не могут представить себя работающими! Придется потратить десять лет только на то, чтобы объяснить им, что такое лопата, и еще лет тридцать – чтобы вдолбить[12] теорию ее применения в полевых условиях!!!
– Если вы объясните им, что у них есть выбор – висеть или копать, я полагаю, они очень быстро попытаются представить себя работающими, – вмешался во внутреннюю политику Лесогорья Масдай. – Хотя я лично предпочел бы первое. И горячую печку в придачу.
– Да их же еще и охранять целыми днями придется, кормить, поить, селить куда-то!.. – пропустила мимо ушей намек шерстяного друга и снова бросилась в спор с головой Сенька.
– Цель плена – отыграться на агрессоре, какие бы при этом неудобства ни испытывала пострадавшая сторона, – поучительно заметил маг-хранитель, важно подняв пухлый указательный палец к безоблачному небу. – А иначе и впрямь, зачем тратить столько сил на их охрану, кормежку и прочие удовольствия?
– М-да?.. Хм… – заинтересованная, к тихому отчаянию Иванушки, чародеевой концепцией сведения счетов с разбойниками, а не его призывом к человеколюбию, сдалась царевна. – Но как мы их в этот плен повезем? Их же тут раза в три больше, чем нас.
– Я наложу на них одно простенькое заклятье… – сплел короткие пухлые пальцы в замок Адалет и обвел всех взглядом с таким видом, словно уточнял: «Простенькое только для меня, конечно.»
– И что? – Серафима с подозрением покосилась сначала на отрягов, потом на воодушевившегося собственной идеей волшебника.
– Пока они не окажутся на берегу и под замком – не проснутся, – пояснил старик и, не дожидаясь одобрения, с энтузиазмом принялся за работу, словно наверстывая потерянные по вине морской болезни полтора дня.
Как и ожидали застывшие в предвкушении нового чуда дружинники, наложение обещанных чар сопровождалось множеством разноцветных вспышек, вихрящихся искр, бегающих огоньков, и даже одним ударом грома. Но, как лесогорцы ни всматривались – и прищуриваясь, и приседая, и выгибая шею на зависть любому лебедю – по окончании светопредставления видимых результатов не появилось.
Не слишком полагаясь на невидимые, Сенька переглянулась с капитаном, прикинулась, будто не замечает шокированного взгляда супруга, и спящие пленники были крепко повязаны,[13] после чего без особых церемоний стали перегружаться на подоспевшую «Стерегущую».
При помощи той же самой лопаты, имела она в виду.
К глубочайшей обиде чародея.
