тысячу раз говорил ей: «Если твоим мужем станет русский, убью!» Судьба не без юмора вставила ему пистон в виде русского гражданского мужа, у которого к тому же были еще жена и двое детей в далеком нерусском Киеве.
С утра до вечера она работала в банке, занимаясь украинскими клиентами, и тут из Киева позвонил он. Вначале они просто решали по телефону рабочие проблемы, но за год в их отношениях все изменилось. Она не могла в него не влюбиться, как и многие другие. Его приятный голос по телефону просто сводил ее с ума, она еще даже не знала, как он выглядит, но внутри все уже трепетало. В нем чувствовались порода и необычайная власть над женщинами. Это было как раз то, чего ей больше всего не хватало. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы ее подчинить, а этот окрутил невидимыми путами сладких речей – и все.
Когда он вышел из таможни аэропорта «Рига», она узнала его сразу: эти сумасшедше честные глаза сексуального разбойника из Киева смотрели на нее так, словно он ее муж и только что вернулся из долгой командировки.
В тот же вечер они уже были вместе, по-другому просто и быть не могло.
Если бы ее отец мог его убить и незаметно закопать где-нибудь на своем участке, он бы это сделал. Но он смотрел на свою дочь и понимал, что она вся живет им, этим приезжим. Зато отец стал чаще ходить на демонстрации против русской оккупации Латвии, где выплескивал накипевшее. Вообще-то он был добрый мужик, просто очень любил свою маленькую страну и переживал за все ее неудачи, переживал из-за своих крестьянских проблем, понимая, что если бы не его преуспевающая дочь, хозяйство бы рухнуло в один день.
На Лиго солнце скрывается всего на несколько минут и снова выплывает из-за горизонта. Витолд сидел за деревянным столом и смотрел, как его новый родственник потягивает из бокала рижское пиво.
– Ну что, может, русской водочки выпьем? – предложил Витолд дочкиному ухажеру. Он говорил по-русски без акцента, как и вся его семья.
– Можно попробовать, – согласился Андрей.
Под утро они уже допивали третью бутылку, и Витолд про себя дивился приезжему: «Ничего так, интересный мужик! И кто в наше время не делал ошибок, и кто знает, что в этой жизни правильно, а что нет».
Через год у Мары родилась дочь. В деревне не могли нарадоваться: первая внучка и такая красивая, складненькая, миленькая.
Она привыкла его ждать и не требовала от него никаких обязательств. Если он уезжал в Киев, она знала: у него там два сына, которым он нужен не меньше, чем им с дочкой. Он проводил там две недели и возвращался к ней, а потом снова уезжал, честно деля месяц на две половины.
Ей нравилось, как он сидит с удочкой на их деревенском пруду, как вкусно пьет пиво, как играет с дочкой, учит ее рисовать, как любит ее своей необычной любовью.
Иногда перед отъездом он пытался немножко повздорить с ней, чтобы как-то оправдаться, почему
