в руке. Судя по описаниям мужичка, это была именно та женщина, коротко стриженая, бледная, стройная. Выглядела она старше Стаханова лет на десять-пятнадцать. Глаза не показались Стаханову страшными, обыкновенные карие глаза, с едва заметными сеточками морщинок по сторонам, которые придавали лицу немного лукавый взгляд. На губах играла кривая улыбочка, мол – «Вот ты и попался». Одета она была вполне… э, «по женский», во всяком случае, никаких кроссовок или футболок. Фиолетовая кофта, наброшенная на плечи легкая куртка, широкая, средней длинны юбка, и шлепанцы. Вися на воротах, Стаханов успел отметить, что ноги у нее были довольно привлекательными.
– Калитка, в общем, была открыта, – вполне спокойным голосом сказала она.
Стаханов в такие ситуации никогда, естественно, раньше не попадал, поэтому никак не мог придумать, что сказать в ответ и несколько секунд глупо висел (или сидел) в нелепой позе. Стаханову стало стыдно как школьнику, которого застали за просмотром порнофильма. Чувствуя, что краснеет, он в замешательстве попытался спрыгнуть назад, за ворота.
– Да что вы там застряли, Стаханов? – женщина с легкой улыбкой смотрела на его потуги. – Спрыгивайте сюда, раз решили. Соседи наверняка уже прилипли к своим окнам.
– Извините, – спрыгнув вниз, произнес неуверенно Стаханов. – Я случайно. – Глупо улыбнулся он. «Ой, дурак!» – мысленно казнил он себя. Нелепая ситуация, похоже, позабавила стоявшую перед Стахановым женщину.
– Понимаю, – кивнула она. – Я слишком долго не открывала, а вы беспокоились, что что-то случилось, вот и пришлось проделать такой трюк.
– Да, а вы откуда меня знаете?
– Вера мне о вас говорила, по ее описаниям я и поняла что это вы. Правда я считала, что придете вы сюда как нормальный человек.
– Какая Вера? – спросил Стаханов, наскоро перебирая в уме всех Вер, которых он знал.
– Из «Дрома», если я не ошибаюсь, – сказала женщина. – Здесь она время от времени работает по дому, уборка и все такое прочее.
– А, понятно, – кивнул Стаханов. – А вас как зовут?
– Называйте меня Максимилла, – вполне серьезно сказала она.
– Извините, как? – переспросил Стаханов, хотя знал, что так не следует поступать.
– Максимилла, – повторила она. – Мой отец был большим любителем латыни, поэтому я получила такое имя.
– А вашим отцом был… – осторожно начал Стаханов, готовясь услышать вполне естественный ответ.
– Нет, Гончар не мой отец. – Максимилла посмотрела куда-то в сторону. – Пойдемте в дом, иначе вы превратитесь в совсем уж невесёлое зрелище.
Стаханов понял, что в его сторону бросили неприятную колкость.
Дорожка не шла к дому напрямую, она обтекала толстые деревья на пути, змеей извиваясь и пропадая в густых зарослях кустарника впереди. Сад не казался заброшенным, видно, что за ним ухаживали постоянно.
