Стройная фигурка и большие тугие груди придавали ей атлетичности античных богинь…
– У тебя новый мотоцикл? Вроде был другой? – спросила она, входя в мою спальню.
Большое окно было настежь распахнуто. Ветер колыхал тяжелые темно-коричневые гардины, золотые плетеные кисти на них слегка покачивались.
– В пластике нет Души, – ответил я.
Мне нравились обводы моей черной классической Хонды СВ, мощный зеркально полированный двигатель, из которого стройным рядом вытекали четыре хромированных патрубка, разбивали строй и опять вливались в одну огромную трубу…
– Красивый, – девушка коснулась ладошкой черного зеркала бензобака…
Я зажег светильники-факелы, они имитировали дрожащее пламя, и посмотрел в окно.
На смену нестойким сумеркам город накрывала черным платком Царица Ночь. Вместе с ней на небо всходила ее вечная спутница Луна. Полный диск лил холодный свет в окно спальни, скользя по гладким обводам мотоцикла. Черный лак днем, сейчас, при попадании лунного света, излучал мягкое сияние металика. В хромированных деталях дрожало пламя светильников-факелов. Девушка стояла у окна, любуясь Луной. Затем, подойдя к мотоциклу, спросила:
– Можно присесть?
Я не возражал. Она перекинула стройную ножку и, сев за руль, поставила босые пяточки на подножки…
– Прокатимся? – игриво предложила она.
Через мгновение, я сидел позади нее, глядя из окна вдаль…
– Жми!
Из леса повеяло прохладой… Я обнял девичью талию, и мы мягко подхватили с места. Девушка пригнулась, очевидно, стараясь укрыться от встречного потока воздуха, но Ветер усиливался…
– Держись крепче! – крикнула она и привстала на стременах в седле.
Ветер-шалун тотчас же приподнял ее легкую юбочку, и мне открылась умопомрачительная картина. Девушка была без трусиков… Над черной кожей седла меж ее стройных бедер горел маленький огненно-рыжий костер. И в этом костре дрожал ярко-красный язычок пламени.
Я глубоко пришпорил Девушке-вознице… Она вскрикнула. Глянув в зеркало заднего вида, я оторопел, столкнувшись взглядом со своей возничей.
Ее глаза светились ровным зеленым сиянием, как светятся ночью глаза у диких кошек. И ее лицо…
Я узнал в ней Вселенский облик своей рыжей бестии…
– Лилит?! – воскликнул я.
– Лилит! Мне не хватало тебя Целую Вечность…
– Мне тоже, Мессир… Летим из города прочь!
Мы слились воедино, Языки ее пламени жгли и облизывали мне живот.
– Лилит! Ты живая и такая… горячая.
Я обнимал ее за талию, мял тугую грудь… хотел погладить ее шею.
Лилит, видимо, чувствуя мое удивление, захихикала. Великолепное голое тело суккуба отражалось в черном зеркальном лаке бензобака…
Мы
