(точной цифры нет). Если бы острова имели плотность населения больше, то и жертв было бы намного больше.
А пока под звуки музыки – реквиема, в память о погибших, состав с бешеной скоростью нёсся вперед, на запад, унося с собой ту правду, которую знал и сохранил в своем сердце каждый, кто остался в живых.
Судьба
Солнце стояло в зените, когда две кудрявые головки показались из-за кустов, поднимаясь от речки прямо в гору по каменистому обрыву. Это были Ванюша и Валечка. Семилетний Иван крепко держал за руку пятилетнюю Валечку, а она другой ручкой, приподняв подол платья, несла кучу разноцветных камней, которые они насобирали с Ванюшей. Солнце лучами игриво гладило две кучерявые головки, наделяя их светом и теплом текущего дня.
Дети дружно разговаривали, решая, где и как они применят находку. Пройдя вдоль берега еще немного, сели под небольшую березку, чтобы выбрать самые красивые камни. Разобравшись, они растолкали их по карманам, а остальные собрали в кучу и прикрыли травой. Ну вот, дело сделано. Иван быстро поднялся на ноги, помогая встать Валентине, затем они, смеясь, бросились бежать вдоль огородов, сверкая голыми пятками по зеленой траве. День близился к обеду.
Село Раздольное было средней величины и состояло из нескольких улиц. Это была центральная усадьба одного из зажиточных совхозов. Только что закончилась дневная дойка, и доярки спешили домой к обеду. Дети выскочили из проулка на свою улицу. Валечка побежала навстречу своей матери, на ходу доставая из карманов камни и показывая их ей. Иван развернулся и пошел к своему дому. Недалеко от дома Ульяна, мать Ивана, ждала его с кнутом в руках. Она несколько раз прошлась по спине Ивана, приговаривая:
– Я тебе сколько раз говорила не играть с Валькой, тебе что мало других ребятишек?
Ульяна потащила Ивана за руку к дому. Всю эту картину наблюдал сосед, сидя на завалинке. Дед Прошка не помнил точно сколько ему лет, зимой и летом он выходил посидеть на завалинку в одних и тех же валенках и шапке- ушанке. Вот и сейчас Прошка сидел на завалинке, прищурив свой единственный глаз, второй, как он утверждал, потерял в Финскую, и наблюдал, как Улька бьет своего сына.
– Ты что это, Улька, своего сына лупишь? Чай что натворил?
– Не твоего ума дело. Ульяна зло посмотрела на деда и снова ударила кнутом сына.
Она не любила деда Прошку, он всегда ее подковыривал, давая повод посмеяться. От этого Ульяна его еще больше ненавидела. Вот и сейчас Прошка, повернувшись в ее сторону, проронил:
– Ну и злая же ты, Улька, баба, не зря тебя мужик- то хотел бросить, а сейчас запил, я бы от тоски повесился.
Улька от злости чуть не поперхнулась, развернув свои телеса в сторону Прошки, она галопом пошла в атаку на деда, бросив руку сына:
– Ты чего несешь, старый
