как, Лех, созрел для беседы со мной? Где денежки? – спросил он.
– Какие деньги? – застонал Лех, но удар сидевшего рядом с Директором громилы отбросил его к противоположной стенке.
Лех выплюнул пару зубов. Его поставили на колени погнали пинками к Директору.
– Я, Лёшенька, тебя пока только спрашиваю, а не допрашиваю. Извини, буду тебя называть по-русски, Лёшенькой. Знаем мы, что есть у тебя сорок тысяч. Отдай по-хорошему! Сегодня ребята отдохнут. У них был тяжелый день. А завтра начнут допрашивать. Времени у нас много. Дача снята на год. Выползать мы далеко не можем, поскольку нас в трех республиках ищут. Так что. Никуда ты от нас не денешься: выложишь сорок штук. В твоих интересах сделать это быстро, и не мучаясь.
– Зачем вам сорок штук? Не много ли? – попытался храбриться Лех.
В ответ последовал удар мокасином в лоб.
– А у меня, Лёшенька, расходы большие, – Директор закурил американскую сигарету «Кэмел». – Ребятам надо платить. Тем, кто на тебя нас навел надо платить. Вот Цыпленочка нашего вы в ресторане покалечили, ручку ему сломали. Врачам за лечение платить надо. И ему больничный платить надо. За хоромы эти платить надо… Ментам, которые твоих корешей в кабаке повязали, знаешь, сколько пришлось отстегнуть? Трат хватает, а времени, еще раз говорю, у меня много. Подождем. Пока Ариша твоя из краев вернется, и ее на эту дачку привезем. Что мы с ней сделаем, сейчас тебе покажем. Здесь у нас Марта, директриса художественного салона, сидит. Хоть она на сто штук подписалась, и ее домой отправлять надо, но покажем, что с твоей Аришей будет. Давайте сюда Марту!
Привели Марту. Трудно было узнать в этом сломленном существе со сплошным кровоподтеком вместо лица, разбитыми губами, разорванными мочками ушей, обвисшими в синяках грудями, вздувшимся животом с треугольными ожогами от утюга, гноящимися ранами на спине и ягодицах прежнюю Марту – сорокалетнюю красавицу-блондинку, властную, наглую и циничную.
– Какие красивые ушки пришлось порвать! – глумился Директор. – А что делать? В каждом было по «Волге».
– Ребята! Я ведь заплатила! Что вы еще хотите? – засипела Марта изуродованным ртом.
На полу, на газетах уже лежал Матоля. Марту поставили над ним на колени, и он ввел в женщину свой член. Затем Матоля схватил женщину за волосы, потянул на себя. На повалившуюся Марту сзади набросился горилообразный мужик.
– Ай, не надо! Ай, больно! А-а-а! – хрипло кричала Марта.
Лех содрогнулся от мысли, что это сделают и с его Аришей.
– Да она кончает! – услышал он голос Директора. – Подпалите ее!
Над Мартой склонился Цыпленочек. Он сунул ей подмышку зажженную свечу. Раздался треск горящих волос. Марта с визгом изогнулась и потеряла сознание. Сразу же кончили насиловавшие ее бандиты.
– Девочку одеть и доставить домой! – приказал Директор. – Бабки пусть
