непроизвольно подергивались. Мы с Энн приехали к ней по звонку врача, а потом стояли у открытой клетки и гладили ее, чувствуя себя ошеломленными и беспомощными. На протяжении почти шестнадцати лет Кэти была нашим хорошим другом.
Сейчас она была той Кэти, которую я помнил со времени, когда подрастал Йен, – живой, полной энергии, с блестящими глазами и забавной, как будто улыбающейся мордочкой. Я с восторгом обнимал ее, думая о том, как была бы счастлива Энн ее увидеть, как счастливы были бы дети, особенно Йен. В тот день, когда она умерла, он был в школе. Вечером я застал его сидящим на постели с мокрыми от слез глазами. Они с Кэти вместе выросли, а ему не пришлось с ней даже попрощаться.
– Вот если бы он тебя сейчас увидел, – сказал я, прижимая ее к себе в восторге от нашей встречи. – Кэти, Кэти.
Я гладил ей голову и спину, чесал чудесные висячие уши. И ощущал прилив благодарности к силе – не важно какой, – приведшей Кэти ко мне.
Теперь я знал, что это замечательное место.
Трудно сказать, сколько времени мы там пробыли. Кэти лежала рядом со мной, устроив теплую голову у меня на коленях, время от времени потягиваясь и вздыхая от удовольствия. Я продолжал гладить ее, все еще находясь в блаженном состоянии. Мне так хотелось, чтобы Энн была с нами.
Прошло немало времени, прежде чем я заметил дом. Странно, как мог я не обратить на него внимания раньше; он стоял всего лишь в сотне ярдов. Такой дом мы с Энн всегда планировали когда-нибудь построить: из дерева и камня, с огромными окнами и просторной террасой, с которой открывается вид на сельский ландшафт.
Меня немедленно к нему потянуло, сам не знаю почему. Поднявшись, я направился к нему, а Кэти вскочила и пошла рядом.
Дом стоял на поляне в обрамлении красивых деревьев – сосен, кленов и берез. Снаружи не было ни стены, ни забора. К своему удивлению, я заметил, что входной двери нет, а то, что я принял за окна, – только проемы. Я заметил также отсутствие труб и проводки, плавких предохранителей, водосточных желобов и телевизионных антенн. Дом в целом гармонировал с окружающим пространством. Мне в голову пришла мысль, что Фрэнк Ллойд Райт[1] одобрил бы такое сооружение. Мне это показалось забавным, и я улыбнулся.
– По сути дела, он мог бы спроектировать такой дом, Кэти, – сказал я.
Собака взглянула на меня, и на долю секунды мне показалось, что она меня понимает.
Мы вошли в сад, расположенный рядом с домом. В центре красовался фонтан, сделанный из какого-то белого камня. Подойдя к нему, я опустил руки в кристально чистую воду. Она была прохладной и, так же как ствол дерева и травинка, излучала поток энергии. Я сделал глоток. Никогда не пробовал такой освежающей воды.
– Хочешь, Кэти? – спросил я, посмотрев на собаку.
Она не шевельнулась, но у меня возникло другое впечатление: что вода ей больше не нужна. Снова повернувшись к фонтану, я зачерпнул воду ладонями и плеснул
Американский архитектор, основоположник органической архитектуры.
