это в прошлом. Кстати, Софи ничуть не похожа на нее: она вся в меня!
– Представляю, каким утешением она для тебя стала, – вздохнула леди Омберсли. – И я уверена, дорогой Гораций, что ты очень привязан к ней!
– Ничуть не бывало, – небрежно отмахнулся дипломат. – Я не стал бы держать ее подле себя, если бы она доставляла мне хлопоты или нуждалась в заботе. Но чего не было, того не было: она славная малютка, моя Софи!
– Да, дорогой мой, но таскать маленькую девочку за собой по всей Испании и Португалии, когда ей следовало бы обучаться в приличной школе…
– Только не ей! Там ее научили бы всяким глупым женским штучкам, – цинично заметил сэр Гораций. – Кроме того, рассуждать на эту тему бесполезно, поскольку уже слишком поздно! Все дело в том, Лиззи, что я оказался в затруднительном положении. И хочу, чтобы ты присмотрела за Софи, пока я буду в Южной Америке.
– В Южной Америке? – ахнула леди Омберсли.
– В Бразилии. Я не рассчитываю застрять там надолго, но не могу взять свою маленькую Софи с собой, как не могу и оставить ее с Тилли, поскольку Тилли умерла. Скончалась в Вене пару лет назад, чем причинила мне жуткое неудобство, но я не держу на нее зла: в конце концов, она же не нарочно.
– Тилли? – тупо переспросила леди Омберсли.
– Проклятье, Элизабет, что ты все время повторяешь за мной, как попугай? Ужасно дурная привычка! Мисс Тиллингем, гувернантка Софи!
– Господи помилуй! Ты хочешь сказать, что сейчас у девочки нет гувернантки?
– Разумеется, нет! Ей не нужна гувернантка. Пока мы жили в Париже, я без труда находил для нее почтенных дам, которые могли ее сопровождать, а в Лиссабоне на это вообще никто не обращал внимания. Но оставить ее одну в Англии я не могу.
– Конечно, это невозможно! Но, дорогой мой Гораций, хотя для тебя я готова сделать все что угодно, я не уверена, что…
– Вздор! – решительно перебил ее сэр Гораций. – Она станет прекрасной подругой и спутницей для твоей дочери – как там ее зовут? Сесилия? У нее чудесный нрав: начисто лишена дурных наклонностей и пороков!
Отцовская похвала привела леди Омберсли в замешательство, и она неуверенно запротестовала. Гораций же продолжал, не обращая на нее внимания:
– Более того, она не доставит тебе решительно никаких неудобств, – заявил он. – У нее есть голова на плечах, у моей малютки Софи. Я никогда о ней не беспокоился.
Леди Омберсли прекрасно знала характер своего брата и оттого ни миг не усомнилась в этом. Но поскольку сама она тоже была женщиной покладистой и уживчивой, то воздержалась от язвительных комментариев.
– Я уверена, что она славная девочка, – сказала миледи. – Но видишь ли, Гораций…
– Да, и еще одно: пора подумать о том, чтобы подыскать ей мужа, – заявил сэр Гораций, усаживаясь в кресло по другую сторону камина. – Я знал, что могу
