Атлантику перевес сил стал склоняться в пользу союзников, которые стали наращивать противолодочные силы и авиационное прикрытие атлантических конвоев, на вооружении стали появляться новейшие средства: приборы ночного видения и радары, в том числе установленные на самолетах. В апреле 1943 года началось наступление на немецкие подводные силы в Атлантике, резко возросли потери. Если в начале 1942 года потеря одной лодки приходилась на 40 потопленных торговых судов, то в конце 1942 года – уже на 10 торговых судов. В мае 1943 года для немецкого подводного флота разразилась катастрофа – было потеряно 43 лодки, или 25 % оперативного состава. Дизель-электрическим подводным лодкам требовалось всплывать для подзарядки аккумуляторных батарей, и в надводном положении они были наиболее уязвимыми. Немцы в конце войны прилагали огромные усилия к тому, чтобы создать лодку, способную все время находиться под водой. «Урановая машина», установленная на подводной лодке, бесспорно, была бы крупным рывком вперед и могла бы повернуть ход войны на море в пользу Германии.
И после поражения Германии пленные немецкие физики настаивали на том, что занимались в первую очередь атомной энергетикой. В мемуарах Лесли Гровса приведено заявление группы немецких физиков-ядерщиков, составленное 7 августа 1945 года, после атомной бомбардировки Хиросимы. В нем ясно и недвусмысленно говорится о том, что «урановая машина» была приоритетом работ: «В начале войны была образована группа из ученых, которые получили указания исследовать практические применения этого открытия. В конце 1941 года предварительные исследования показали, что атомную энергию можно использовать для получения пара и, следовательно, для приведения в движение различных машин. С другой стороны, учитывая технические возможности, доступные в Германии, в тот момент нельзя было создать атомную бомбу. Поэтому все последующие работы были направлены на создание атомного двигателя, для чего, кроме урана, появилась необходимость в тяжелой воде»[17].
Совершенно аналогичным образом представляли себе перспективы использования атомной энергии и советские физики. В. И. Вернадский, А. Е. Ферсман и В. Г. Хлопин 12 июля 1940 года отправили записку на имя заместителя председателя СНК СССР, председателя Совета химической и металлургической промышленности Н. А. Булганина, в которой говорили о технической возможности использования внутриатомной энергии: «Нетрудно увидеть, что если вопрос о техническом использовании внутриатомной энергии будет решен в положительном смысле, то это должно в корне изменить всю прикладную энергетику»[18].
Как видим, советские и немецкие физики мыслили в одном и том же направлении и практически синхронно. При этом в Советском Союзе мысль о ядерном оружии была первоначально оставлена. Заявка на использование урана в качестве взрывчатки была подана В. А. Масловым и В. С. Шпинелем 17 октября 1940 года. Однако в заключении НИХИ Наркомата обороны СССР от 29 января 1941 года, подписанном профессором А. Глуховским, заявка была отклонена[19].
Атомный проект СССР. Документы и материалы. Т. 1. 1938–1945, Ч. 1. С. 121.
Атомный проект СССР. Документы и материалы. Т. 1. 1938–1945, Ч. 1. С. 193, 220.
