уже капитаном, а когда начался августовский путч девяносто первого, Колчин имел звание подполковника. Как и многие другие честные офицеры, в душе он презирал Горбачева. Но не меньше презирал и дрожавшего Янаева. В августе они занимали нейтральную позицию, выполняя, однако, все приказы своего непосредственного начальника Крючкова.
Общий бардак в стране к тому времени надоел уже всем. Кроме того, офицеры КГБ как нельзя лучше знали всю обстановку на местах, хорошо осведомленные, за счет каких источников финансируются местные национальные движения и сепаратистские фронты в республиках. Но все завершилось крахом. Августовский путч провалился, заговорщиков арестовали, а Коммунистическую партию запретили. Для Колчина, вступившего в партию еще в армии, это было неприятно, но не так обидно, как многим другим офицерам, пришедшим из комсомольских и партийных органов.
Стоя рядом с Шебаршиным, они видели, как восторженная толпа сносила памятник Дзержинскому. Шебаршин, видевший подобные вакханалии во время иранской революции, был мрачен и задумчив. Колчину еще запомнился его осунувшийся вид и какие-то раненые глаза. На следующий день Шебаршина сняли и новым председателем стал Бакатин. Этот ничего не понимающий в КГБ строитель решил, что здесь могут понадобиться его методы по прежней работе в МВД. Он кричал на подчиненных, откровенно презирал старых офицеров, разогнал многие отделы. Триумфом его бесконтрольной глупости стала выдача абсолютно секретных документов американскому посольству, после чего даже прагматик Горбачев и популист Ельцин поняли, что Бакатина нельзя держать в КГБ. На этот раз выбор был более удачным. Правда, Баранников не был лишен многих недостатков, подозревался в коррупции. Но он хотя бы не разгонял кадры, бережно относился к ветеранам. КГБ сначала соединили с МВД, а затем, когда Конституционный суд признал это незаконным, просто переименовали в МНБ – Министерство национальной безопасности.
Профессионалы, конечно, не любили «милиционера» Баранникова, но терпели его. Правда, довольно быстро и это закончилось. Баранникова убрали, затем убрали еще одного председателя. Потом вообще переименовали их службу в ФСК и закрыли следственное управление.
Несколько месяцев Колчин даже просидел дома, пока наконец не получил назначение в следственный отдел УВД Москвы. Пока он пытался приспособиться к новым условиям работы и, соответственно, новой специфике, пришел еще один указ Ельцина о воссоздании следственных отделов в ФСК, и Колчина снова взяли на работу в привычное здание и даже посадили в прежний кабинет. Все это, конечно, не улучшило отношения прежних сослуживцев Колчина к Ельцину, считавшемуся разрушителем и анархистом в их консервативной среде.
Дело полковника Бахтамова, которое поручили Колчину, удивляло своей легкостью. Бывший полковник КГБ был застрелен у своего дома неизвестными убийцами. Убийца выпустил в жертву сразу всю обойму, при этом пять выстрелов попали в цель, что указывало на непрофессионализм киллера. Спустя совсем немного времени удалось установить, что Бахтамов сотрудничал
