разномастные суда, среди которых были и многоместные баркасы, и крохотные одноместные яхты, и обычные моторные лодки. Приблизившись к будке, я услышал доносившееся с нижнего, щедро застекленного этажа характерное пощелкивание костяшек домино и смело шагнул внутрь.
За небольшим столом, заваленным рыбьей чешуей, сидели трое мужчин, удивительно похожих друг на друга. Круглолицые, с курчавыми всклокоченными седыми волосами, они напомнили мне отчего-то трех богатырей с картины Васнецова. Только эти «богатыри» были истинно современного «разлива», то есть выглядели безмерно распухшими от постоянного потребления пива и явно затянувшегося периода хронического безделья.
– Никак нам бог послал кусочек сыра? – хрипловатым голосом отреагировал на мое появление мужчина, сидевший лицом к входной двери.
– Почти, – поддержал я его шутливый тон. – Как только перебросите меня на другой берег, кусочек сыра окажется у вас в зубах.
– А ты что, один? – искоса взглянул на меня второй игрок.
– Один.
– Ну тогда, значит, без сыра останемся. Лодка-то у нас на пятерых рассчитана, и из-за одного пассажира – считай, порожняком! – нам гонять ее туда-обратно смысла нет.
– А сколько стоит проезд в одну сторону? – поинтересовался я.
– Полтинник с человека. С пятерых получается двести пятьдесят, и тогда хоть бензин оправдываем.
– Понял. Что ж, в таком случае извините за беспокойство, – развернулся я к двери, – сыр, видимо, придется съесть самому.
Тратить двести пятьдесят рублей на преодоление какой-то пары сотен метров водной поверхности мне показалось верхом неоправданного транжирства. В конце концов мой бюджет на данный момент времени был довольно скромен, а заветные доходы еще только призрачно маячили впереди. Я и по жизни-то в плане расходования денег веду себя крайне аккуратно, стараюсь жить строго по средствам. В долг и сам не беру, и другим не даю. Нет денег на икру – обойдусь сливочным маслом. Нет и на масло – погрызу сухую корочку.
Правда, из окна будки вслед мне понеслись крики насчет достижения возможной договоренности, но я даже не оглянулся. К тому же искупаться очень хотелось. Поэтому, подобрав оставленный кем-то на берегу большой пластиковый пакет, я решительно приблизился к воде и начал раздеваться. Потом привязал пакет с одеждой к левой руке подобранной тут же, на берегу, бечевкой и благоговейно вошел в словно замершую к вечеру реку. Плавать я любил и умел (в море легко преодолевал по два-три километра), поэтому никаких проблем от предстоящего заплыва не ждал. Вода была приятно теплой, а до противоположного берега, казалось, – буквально рукой подать!
Первые сто метров я преодолел быстро и в полном восторге. Освеженное тело двигалось на удивление легко, а чуть притопленный в воде пакет не мешал грести совершенно. Однако стоило мне достичь середины реки, как я ощутил вдруг давление довольно сильного и более холодного течения,
