style="font-size:15px;"> – Пусть спят. Я не знаю, сожги меня Сурт, что у меня выйдет и выйдет ли вообще.
Эриль затеял чародейство опасное, сложное, и боялся, что они вместе с кораблем могут сгинуть в один миг. Умереть во сне, конечно, не так приятно и почетно, как в бою, когда вокруг свистит сталь и течет кровь, но лучше, чем с поджатым от творящегося непотребства хвостом.
Ингьяльд вскинулся, едва конунг тронул его за плечо.
– Пора, – прошептал Ивар.
На соседней лавке заворочался Даг, мощно всхрапнул во сне Кари, но никто не проснулся. Вдвоем вернулись на нос, где Арнвид скинул куртку с капюшоном, остался в одной рубахе, а с пояса снял нож с острым и узким лезвием, каким удобно вырезать руны.
– Давай, – сказал он, и в руках Ингьяльда появился такой же клинок.
Оба встали по разным бортам, принялись размахивать руками, чертить в воздухе сложные символы. Ивар услышал скрежет, на миг показалось – вырезают на тумане, что сдавил драккар со всех сторон, стиснул в огромных белесых ладонях.
Некоторое время не происходило ничего, лишь плескали за бортом волны да продолжал храпеть Кари.
Потом вязаная руна, похожая на дерево с множеством веточек, вспыхнула особенно ярко, за ней загорелись другие. Туман выцвел, исчез, стало видно, что в миле справа тянется ледовое поле, а слева неподалеку проплывает айсберг, похожий на исполинский стол.
Солнце глянуло на драккар оком больного бога.
– Начали! – сказал Арнвид, и все вокруг исказилось, точно волна пошла по бортам корабля, по лавкам.
Ивару захотелось сморгнуть, закрыть глаза, но он сдержался, лишь крепче сжал эфес. Ощутил, что в лицо ударил ледяной, вышибающий слезы ветер, хотя уши не уловили ни звука.
Показалось, что корабль падает, идет вниз, словно на глади моря возник громадный водоворот. За бортами появились две стены из белых искр, пошли навстречу друг другу, будто они мчались через сужающийся тоннель. Ветер достиг неимоверной силы, едва не выворачивал глазницы, ревел внутри черепа, хотя снаружи не ощущалось ни дуновения.
Арнвид захрипел, откинулся назад, на его шее надулись жилы, толстые, как веревки. Ингьяльд попытался шагнуть к бывшему наставнику, но не смог, что-то невидимое помешало ему, завис, точно попавшая в смолу муха, лицо перекосилось от усилия.
Раздался звук, какой издает лопнувшая тетива, только очень уж мощный, словно разорвалась жила на луке длиной с милю. Ивар на миг оглох, уши пронзила боль, а когда исчезла, то сообразил, что пропал и ветер, что вокруг то же самое море и клубящийся туман.
– Не… вышло?.. – спросил он, с трудом ворочая одеревеневшими губами.
– Почему, – Арнвид поднял руку, указывая на юг, и произнес нараспев: – Солнцем люди зовут, а боги – Светилом, Друг Двалина – карлики, турсы – Пылающим, Ободом – альвы, и асы – Пресветлым.
Там, где недавно висело бледное, ледяное
