до дна осушил её и бросил в угол комнаты. Та, звонко отскочив от стены, закатилась куда-то под стол, а пронзительный, неприятный звук, изданный ею, какое-то время ещё висел в воздухе. Фальшивый такой, плоский и унылый.
– Ты чё буянишь? – вскричала Наташа.
Пашок, оглядев парней, буркнул:
– Вот все они бабы такие. Из-за неё попали в эту жопу, а она ещё «чё буянишь», на.
Он зло сплюнул на пол.
– Ничего, Паш, – вмешался Петрович, – у меня жена тоже ругается… А пусть ругается. Куда она без мужика? Поругается и перестанет. Жена на то жена, чтоб при муже быть.
– Она ещё не жена… – отозвался Пашок. – А жена к мужу должна ласковая быть.
– Можно подумать, я не ласковая, когда надо, – ответила Наташа, загадочно посмотрев в потолок.
– Давай, выпьем с тобой, Паш, за взаимопонимание и согласие, и чтоб у вас всё было хорошо, – предложил Петрович.
Пашок схватил у Наташи стаканчик.
– Давай, наливай.
Они выпили.
– Бери, закусывай, закусывай, – суетился Петрович.
Пашок поморщился и выдохнул.
– Нехрена закусывать.
– Не забудь, нам ещё ехать предстоит, – заметила Наташа.
Он поднял указательный палец вверх и, пристально взглянув на Кирилла, спросил:
– У тебя подруга есть? Она тоже такая стерва?
– Подруги нет сейчас, а стервочки мне, наоборот, даже нравятся. Что-то в них есть… – мягко и осторожно, точь-в-точь, как домашний кот наступает своими пушистыми лапками по мокрой земле, ответил Кирилл.
– Да! – подтвердил Пашок, опустив свой палец. – За то я её и люблю, Натаху-то. Наливай, батя, ещё, выпьем за неё.
Петрович тут же оформил. Выпили.
– Все они, девчонки, одинаковые, – осмелев, продолжил Кирилл. – Я только зануд не люблю, которые ломаются, строят из себя не понятно что.
– Единственно, что в них одинакового – это месячные, – неожиданно для самого себя влез Алик. – А так они разные, как и все люди.
– Вот это сейчас грубо сказал, на, волосатый! – рассвирепел Пашок. – Чё ты тут буробишь в присутствие девушки?
Алик испугался и потупил взгляд, ругая себя за то, что вмешался в разговор. Он вспомнил, что хотел идти пешком в город. Но теперь былая решительность покинула его.
Голова кружилась, смертельно захотелось уснуть и долго спать где-нибудь в тёплой кровати, но только не здесь. Здесь нельзя. Здесь холодно и неуютно. Здесь звери вокруг, а не люди. Впрочем, дома тоже звери. Но те звери какие-то родные.
Только Артёма было жаль. Хотя тот неплохо приспособился – снова достал свой плеер и, похоже, только физически находился в этой компании.
«Артём – нормальный парень. Сидит, помалкивает. И я буду молчать», – мысленно принял решение Алик.
– А что он такого сказал? – улыбнулась Наташа. – Я не такая, как все. Я особенная.
Она
