Жуков успел повидать многое.
Встречал даже своих давно забытых земляков, которые его так же, как и он, совсем не помнили.
В такие минуты Жуков вспоминал свою маленькую деревушку, дом над рекой и своих рано поседевших мать с отцом. Чем он мог помочь им тогда, в годы тяжелого крестьянского труда, который до сих пор оставался таким, каким был извечно.
Он посылал им деньги, но вряд ли они им понадобились бы в той захолустной русской деревушке, где не было даже обычного сельпо или чего-то вроде этого.
Скорее это была всего лишь та борозда, которую он как сын должен был соблюсти для приличия и во благо. Они дали ему жизнь и родили на свет божий, а он должен им помогать и кормить до конца дней.
Но что-то в этой вечно трепещущей цепи сорвалось или поломалось. Жуков не испытывал той искренней тяготы к дому, как это понимают другие.
Нет. Он любил их и любил сильно, как сын может любить свою единственную мать. Но этого было мало для всестороннего его понимания мира. Того, в котором он жил тогда и уже сейчас. Добившись славы в своем кругу, он неизменно мысленно переносился в ту далекую деревню к своим родным и в душе общался с ними.
Но дальше этого не шло.
Машину тряхнуло, и Жуков больно стукнулся лбом о стекло, но выругаться все же не успел. Раздался взрыв, и где-то совсем рядом земля озарилась ярким светом.
– Вот черт, – ругнулся вслух Главнокомандующий, – даже ночью покоя не дают. Что-то в их графике сломалось.
Шофер что-то буркнул в ответ, но за грохотом взрывов, раздававшихся, то здесь, то там, Жуков уже ничего не слышал.
Он хотел лишь одного. Побыстрее добраться до взлетки и оказаться на борту самолета.
И вовсе не от страха взрывов, а от того, что там, в Москве, его ждал тот, от чьих указов зависела судьба многих и многих, в том числе, и его самого.
Карта была у него в сумке и нужно поскорее показать ее Верховному, дабы он сам лично убедился в обстановке, сложившейся на фронтах.
Наконец, пробравшись сквозь какие-то, наспех сооруженные заграждения, машина влетела на взлетную полосу и порулила к штабному домику.
Навстречу выбежал какой-то дежуривший офицер и принялся докладывать, но Жуков резким взмахом руки остановил его и зашел в здание.
В комнате было душно и накурено, отчего в горле аж запершило.
Все присутствующие встали, а командир полка доложил.
Жуков снова перебил доклад рукой и сказал:
– Где летчик и самолет?
– Там, на взлетке, – отвечал быстро тот, одевая на голову фуражку, как бы предлагая самого себя в проводники.
– Не надо, – остановил снова Главнокомандующий, – сам найду, – продолжил он и шагнул из комнаты на улицу, на пороге чуть не столкнувшись со своим водителем.
– Ты чего здесь толкаешься? – строго спросил маршал.
– Я
