и Карин одновременно тяжело вздохнули.
– Как это «какое»?! – резко возбудился мужчина, – Те, что с косточкой, производят в Греции и Италии, там же консервируют, те, что резаные – это реэкспорт в другие регионы, сырье уходит на переработку за копейки, а потом за счёт удаления косточки цена увеличивается минимум в полтора раза, при том что снижается масса. Но когда мы говорим о логистике последующего…
– Стоп, стоп, стоп, – прервала гостя Мария. – У нас всё чуть проще: завтра будут выборы Президента.
– Кандидат один – действующий Президент, он пользуется поддержкой административного ресурса, выборы безальтернативны. Но, я думаю, тогда бы вы меня не позвали. Что, появился второй кандидат, самоубийца? Впрочем, тогда бы вы позвали не меня, а значит… У Президента Мифландии Второй серьёзная шизофрения, осложнённая синдромом множественной личности. На фоне диссоциативного расстройства идентичности её вторая личность втайне от первой выдвинула себя кандидатом в Президенты и начала активную избирательную кампанию с целью свержения первой личности. Знаково!
Карин и Мария внимательно посмотрели на Мифлуху, та из-за проявленного к ней повышенного интереса раскраснелась и улыбалась во весь рот, стараясь при этом придать лицу серьёзный вид.
– Активную избирательную кампанию… – не спросила, просто повторила Карин.
– Да-да! Иначе и быть не может, ведь ей нужна раскрутка – её никто не знает, ей надо отделить себя от иной Альтер-личности, обзавестись своими паттернами восприятия и самостоятельно взаимодействовать с окружающей средой.
Карин молча щёлкнула кнопкой пульта, включив телевизор на сверхпопулярном ИнТэВэ. На экране Мифландия Вторая в купальнике давала интервью журналистам.
– Моя оппонентка хочет только одного – оставаться жить во Дворце, вкусно есть и сладко спать. И за это она готова отправить на смерть миллионы невинных и сложить собственную голову! Она и сама не раз признавалась в этом публично.
– А чем вы отличаетесь от неё? – не унимался журналист.
– Мне нужно немного – я хочу оставаться жить во Дворце, вкусно есть и сладко спать – и я готова за это дать миллионам хлеб, работу или что там им ещё нужно, может быть, даже пожертвовать жизнью. И я не раз и не два уже говорила об этом публично.
– Я не очень понимаю…
– Поймите, что я хочу этим сказать, дорогуша, – опять начала Мифлуха в купальнике. – Правят не самые достойные, не самые умные и не самые любимые. Просто среди тех, кто правит, порой попадаются и те, и другие. Правят всегда те, кто хочет делать то, что он хочет, и не делать то, чего не хочет – но принципиально, без компромиссов. Вот я не хочу съезжать из Дворца, и она не хочет съезжать из Дворца. Но она не хочет этого так твёрдо, что готова голову положить ради того, чтобы жить там и дальше – и не только свою, замечу, и не столько свою… Но если для того, чтобы не испытывать проблем с жилплощадью, в будущем вдруг мне придётся дать людям хлеба и зрелищ, то я им дам и то и другое, чего бы мне это ни стоило. Или она,
