владел. Через 8 лет в издательстве «Искусство» мы издали с ним совместную работу «История эстетических категорий», которая, как меня уверяют, до сих пор не утратила своего значения.
Впоследствии Асмус следил за моей работой. У меня сохранилось несколько его одобрительных рецензий на книги по эстетике, которые я тогда опубликовал. Я же имел возможность приезжать к нему в Переделкино, привозил пластинки с записями музыки Баха. От Асмуса я получил вкус к немецкой философии, в частности к немецкому романтизму. Позднее я опубликовал редкий философско-эстетический трактат романтика Карла Зольгера «Четыре разговора о красоте», а также «Музыкальную эстетику Германии XIX века». Я также подготовил большую антологию «Ницше в России», которая осталась, к сожалению, неопубликованной. Единственный результат этой работы – статья «Ницше в Росии» в сборнике «Германия и Россия». Немецкая философская мысль – прекрасная школа для развития философского мышления. Это убеждение я почерпнул из лекций и бесед с Валентином Фердинандовичем.
Еще будучи студентом начальных курсов философии, я чувствовал абстрактность и отвлеченность чисто философского подхода к искусству. Зарождающаяся эстетика апеллировала, как правило, к банальным примерам из литературы, к наивным дискуссиям «физиков» и «лириков». Мне казалось это недостаточным. Хотелось знать об искусстве больше и по возможности глубже. Была возможность посещать лекции по истории искусства на историческом факультете, но по советским законам учиться на двух факультетах одновременно было запрещено.
В то время ректором МГУ был замечательный человек – академик Георгий Иванович Петровский. Он был замечателен уже тем, что был досягаем для простых студентов. Я пришел к нему на прием и объяснил, что я занимаюсь эстетикой, но хотел бы иметь более конкретные знания об искусстве, которые могло бы дать изучение истории искусства. Петровский внимательно выслушал меня и подписал мое заявление на поступление на заочное отделение исторического факультета по кафедре истории искусства. Так я получил формальное право посещать лекции и семинары по искусствоведению. С тех пор после лекций на философском факультете на Моховой, 9 я бежал на улицу Герцена, 5, где в то время помещались искусствоведы.
Надо сказать, мне очень повезло. В то время на кафедре истории искусства были замечательные преподаватели. Возглавлял кафедру Виктор Никитич Лазарев, мировой специалист по искусству итальянского Возрождения и русской иконописи. Вместе с Алпатовым Лазарев представлял элиту отечественного искусствознания. При этом он не отказывался работать со студентами и вел курс по анализу памятников, приучая искусствоведов самостоятельно и творчески мыслить. На его занятиях я зачитал свой первый доклад в области искусствознания – анализ картины Брейгеля «Падение Икара».
На кафедре работали историки искусства, представлявшие цвет отечественного искусствознания, которое
