совсем не расстроилась.
– Папа, а мы с Катей гуляли в парке возле бювета в Трускавце, где ты познакомился с матерью.
Эта тема оживила мою будущую тёщу.
– Данила мне рассказал вашу историю. Я так удивилась, что он совсем не общается с мамой. Вы-то поддерживаете отношения с бывшей супругой?
– Практически нет. А зачем? У неё своя жизнь, у меня – своя. Теперь далее в разных странах живём.
– Но для наших детей границы – не преграда! – торжественно произнесла Оксана Марковна и тихо добавила: – Как женщины могут бросать детей?!
Мне Киев очень понравился. И не Россия, и не Европа, а так – серединка на половинку. Древние православные храмы с золотыми куполами, монументальный мемориал Славы на берегу Днепра – всё, вроде, по-нашему, по-славянски и по-советски. Прохожие на улицах говорят на русском, экскурсии по памятникам архитектуры – тоже. Много сходства с Москвой. Та же столица, но компактная и какая-то домашняя. Крещатик – Тверская, Подол – Арбат. «Динамо» Москва – «Динамо» Киев. Но едва уловимые отличия всё же проскальзывали: и в архитектурном облике старинных зданий, и в тесноте центральных улочек, и в самом воздухе, напоенном запахом высохших листьев и ароматом свежего кофе. Кофейни здесь встречались на каждом шагу. Возле станций метро мололи и варили кофе далее на автомобильных и мотоциклетных фургонах под открытым небом. А может быть, тёплый южный климат, другие деревья – каштаны и вязы – вводили приезжего человека в заблуждение относительно отличия матери городов русских от других больших поселений некогда необъятного отечества.
По столичному снобизму киевляне мало отличались от москвичей. Высокомерное отношение к лимитчикам, «понаехавшим тут», было и в семействе Ивановых, самих обосновавшихся в столице совсем недавно. Особенно Катина мама не любила «донецких».
«Порш Кайен» золотого цвета нагло подрезал наш маленький джип. Оксана Марковна едва успела нажать на тормоз, чтобы не врезаться в задний бампер авто за сотни тысяч евро. Распахнув дверцу на половину улицы, из машины вылез коротко стриженный накачанный мордоворот в спортивном костюме. И, демонстративно поигрывая тяжёлой битой, развалистой походкой направился к нам.
– Ты как ездишь, коза?! – жуя жвачку, процедил он сквозь зубы Оксане Марковне.
Она изменилась в лице и молчала. Сидевшая на переднем сиденье Катя – тоже.
– Молодой человек, а вы ничего не попутали? Правила-то нарушили вы! – вписался в разборку мой отец.
– А ты, старпёр, вообще помалкивай. А то урою тебя в тряпочку.
Ударить лицом в грязь перед любимой девушкой в присутствии родителей я не имел права. Выпрыгнул из машины и оказался лицом к лицу с хулиганом. Тот не ожидал от меня подобный прыти и замешкался.
Клаксоны выстроившихся за нами авто разрывались. Послышалась милицейская сирена. Громила осмотрелся, оценил ситуацию и, сплюнув жвачку на асфальт, прошипел:
