голубых глазах напротив бушевал ураган, но рука за ножом не тянулась.
Черт бы его подрал!
И когда я уже была готова швырнуть злополучный предмет в стену – пусть сам за ним бежит, если захочет! – Дэлл медленно поднял руку и взял нож.
Мой мир треснул по шву. Всё.
Сейчас захлопнется дверь, и настанет гробовая тишина. И, наблюдая за тем, как маленькая Меган сидит без движения, уставившись сухими глазами в окно, я буду размазывать сопли, глядя на зареванное отражение в купленном сегодня зеркале.
Я на секунду прикрыла глаза, а когда открыла их, увидела, что Дэлл положил нож на край стола, затем вернулся и застыл напротив.
– Ты отдашь мне его через две недели, – произнес он ровно. – Две недели. Как и договаривались.
– К черту две недели! Зачем тебе ждать? – взорвалась я. – Забирай его и проваливай, чтобы духу твоего здесь не было!
– Меган…
– Иди к черту! Не нужны мне подачки. Обойдусь без твоего сочувствия!
– Меган! – вдруг повторил он со сталью в голосе, и я осеклась. Осыпалась. Неожиданно устала. И отвернулась к окну, чтобы не видеть его пронизывающего взгляда.
Что он еще здесь делает? Почему до сих пор не ушел? Ведь пять минут уже как мог быть полностью свободен.
– Иди, Дэлл. Я не буду больше звонить. Живи своей жизнью.
Я развернулась, чтобы уйти, но мое запястье вдруг перехватила рука. Теплая, жесткая. Я с удивлением посмотрела на то место, где вокруг моей кожи сжались мужские пальцы, затем подняла глаза.
– Ты чего? Отпусти.
Прикосновение не порадовало – слишком грубое. Внутри стало гадко, хотелось плакать.
– Я могу пригласить тебя на чашку кофе?
Я едва не рассмеялась ему в лицо.
– Не стоит. Ты мне ничего не должен. Иди, тебя друзья ждут.
– Меган…
– Уходи, Дэлл.
– Одна чашка кофе.
Теперь в его голосе появились незнакомые нотки, а в глазах застыло странное выражение. Он просил… просил сам. Но зачем?
– Пожалуйста, – произнес он тихо, и мне показалось, что огромный мощный зверь, неожиданно получивший свободу и до того бушевавший на вольных просторах, вдруг вернулся к тому, кто открыл засов вольера.
Кофе? Он шутит? Я и он, сидящие за чашкой кофе. Но зачем? Чтобы он все-таки смог сказать «спасибо»? А надо ли оно мне?
– Пожалуйста.
Это было второе «пожалуйста». Почти магическое. На короткую секунду я увидела в его глазах что-то, напоминающее тоску, смешанную с болью, и еще сильнее расстроилась.
Наверное, он действительно не хотел меня обижать этим договором, просто должен был его привезти, должен был знать, что бумага подписана, что свобода уже близка. А пункты… Да мало ли какие бывают люди, ведь сразу не разобрать, кто гад, а кто святой.
А если бы тот бородач в сердцах швырнул в меня шариковой ручкой, не позволив сказать «спасибо»,
