мое сознание подобрало к понятию чужого языка, понимаемому насильственно. Образ, который я воспринял в диалоге со своим собеседником, теперь скорее вызывал в сознании образ эдакой сводчатой залы с длинным столом-подковой, за которым сидят бородатые средневековые мужики и жрут все, что попадается им под руку. Но для того, чтоб осознать это, надо было сосредоточиться на услышанном.
Зала оказалась примерно такой, какой я ее представил себе. Действительно сводчатая, не изобилующая окнами, но ярко освещенная таким же туманчиком, который стелился под потолком любого коридора здесь. За столами хватало места, я поискал было взглядом раздаточное окошко, но спутник потянул меня к свободному месту рядом с одним из больших блюд с лепешками и хлебцами. Кивнул через стол на мрачного бородатого парня, зачерпывавшего корочкой соус из миски.
– Познакомься. Вот тоже чужак, из какого-то периферийного мира, тоже не хотел быть гладиатором.
– И не хочу, – буркнул тот, неласково глядя на моего «гида». – И не дергай меня, Аршум, а то как бы не зашибить.
– Давай, попробуй! – рассмеялся Аршум.
– Нарывайся, нарывайся. – Мужик засунул остаток корки в кудлатую бороду и несколько секунд усердно жевал. Потом перевел взгляд на меня. – Да, привыкай, парень. Тут вариантов все равно нет. Хоть жрачка приличная. Только не давай тут на себя плевать. Себя сразу надо поставить. – И, отодвинув миску, встал.
Ко мне и моему сопровождающему подошла полноватая девица с большим подносом, ловко поставила перед нами блюдо с мясом и миски с кашей – каждому. Оценивающе оглядела меня, но, судя по всему, моя внешность не слишком впечатлила ее. Она фыркнула, поправила платок, повязанный на волосы, и гордо прошествовала к выходу из залы.
Каша выглядела странно, не походила ни на одну из тех, что мне приходилось есть раньше. Я попробовал осторожно – ничего себе так, есть можно, особенно если перемешать с мясом и соусом из-под мяса. Посолено оказалось едва-едва, но на столе обнаружилось нечто похожее на солонку, с крупными солевыми кристаллами. Странно, похоже, здесь не принято было их дробить.
Аршум накинулся на еду так, словно проголодал пару дней. Он обращал мало внимания что на меня, что на других обедающих. Я же, ополовинив содержимое миски (порции здесь предлагали большие, уже хорошо), принялся разглядывать других ужинающих.
Здесь почти не было женщин, разве только в обслуге – девицы в балахонах, обмотанных по талии и бедрам длинными шарфами (кстати, выглядело ничего так, приятно посмотреть), с платками на голове. Обедающие мужики все разные, и не только внешне, но и по повадкам. Как-то на уровне ощущений чувствовалось, что здесь присутствуют далеко не только местные аборигены, но и множество ребят, которым здешние порядки так же непривычны, как и мне. Правда, судя по всему, они тут уже прожили какое-то время, чуток пообвыкли.
Неплохо было бы хоть с кем-то из собратьев по несчастью найти общий язык. Чем черт не шутит – вдруг сообща
