и что тогда делать? Она, юная до безобразия, почти так же, как и красивая, смотрела на императора с подобострастным обожанием. Да уж, такие смотрят снизу вверх и с исходно подразумевающимся обожанием только на людей, облеченных космической властью, простым смертным не добиться подобного счастья.
Оэфия подмигнула мне, снимая с пальцев кольца… Ого, сколько их у нее! Еще и браслеты… Меч она неторопливо вынула из ножен, отложила последние на столик у фонтана, прилепившегося к основанию террасы. Развела руками, мол, ну что, когда будешь готов?
Если в этот миг меня и накрыло осознание того, что смерть, быть может, близка, и никто, совершенно никто меня от нее сейчас не гарантирует, то усилие воли изгнало его. Ни к чему. За те несколько раз, что мне приходилось вступать в бой, это ощущение уже стало привычным, а потому несколько приелось. Притупилось. Человек способен, пожалуй, привыкнуть к чему угодно, чем я не доказательство? Пожалуй, я был даже рад этому спокойствию и равнодушию. Дай мне, Боже, если придется, и умереть столь же безмятежно.
Начало поединка не принесло никаких неожиданностей. Девушка не спешила укокошить меня, однако на этот раз вела себя во много раз внимательнее и серьезнее, чем на ежегодных играх. Теперь она представляла себе приблизительно, на что я способен, и это давало ей двойное преимущество… Хотя стоило помнить, что тогда я показал не все, что хранил в запасе. И – самое главное – вел себя так, что в целом гладиаторша оценила это положительно. А значит, я для нее не стал врагом – просто противник. Это всего лишь работа, не более того.
Мы снова с ней существовали как бы в отдельном пространстве, где не было ни зрителей, ни стола, который сейчас слуги накрывали закусками и напитками на все вкусы, ни охраны, присматривавшей, чтоб гладиаторы занимались только друг другом… Впрочем, похоже, местные не верили, что бойцы могут перенести агрессию на кого-либо кроме назначенного противника, но правила есть правила. А почетная стража правителя – это уж само собой.
Искусно действуя мечом, Оэфия не подпускала меня к себе, и мне стоило немалых трудов в первые же несколько минут не сложиться под ее атаками. Хоть и осторожная, она демонстрировала высочайший уровень владения мечом и своим телом. По ее лицу и тому, что никак не мог поймать ее взгляд, я понял – на этот раз она предпочтет сыграть по-честному. То есть не даст мне победить себя, насколько это зависит от нее. И советов, как на прошлом выступлении, давать не собирается.
Уворачиваясь от очередного выпада, сделанного с легкостью полета бабочки, я отшатнулся назад и наткнулся бедром на каменное основание огромной вазы. Разлапистые ростки венчающего ее лианообразного растения хлестнули меня по лицу. Соображать было некогда, да бой и не место для размышлений. Я оперся руками о камень и оттолкнулся от него, целя пяткой Оэфии в живот. Живота на прежнем месте не оказалось, зато ступней удалось парировать удар мечом – тоже рефлекс с ее стороны, отмахиваться оружием от опасности.
Уцепившись руками за ту
