момент, когда увидел лезущее из преисподней существо. Ни лица, ни морды, ни глаз, одно лишь месиво из уродств и желчи. Оно источало отравляющий ужас, как радиацию, готовясь жестоко убивать. Этих воспоминаний более, чем достаточно.
Мой несчастный ангел все еще стоял на коленях. Павел, сложив мощные руки на груди, ждал развязки. Даже Сафэн отвлекся от Тани, чтобы посмотреть чем закончится мое знакомство с ангелом хранителем. Наверное, обычно все протекало не так, как у нас с ним.
Но я, наконец, осознал то, что Арим пытался мне сказать – если бы он остался со мной, я был бы жив, но завтра в мире погибли бы тысячи других людей, чье время уходить, еще не пришло.
– На то и несчастный случай, – мрачно сказал я.
Павел кивнул, окинув нас обоих примирительным взглядом.
Мы не разговаривали с Аримом три дня.
Мы сидели напротив друг друга рядом с Таниной кроватью и оба смотрели на нее. Сафэн то появлялся, то куда-то исчезал, но жаловаться на него было грех. Он сделал возле Тани такой щит света, что черные сетки, курсирующие по коридорам и палатам, к нам даже не совались. Вокруг неё светился настоящий белый шар.
По сути, щит должен был питать Таню ангельским светом, но уже на третий день он просто перестал в неё проникать. Она менялась. Её собственный свет густел, замедлялся, разрывался темными тромбами, которые образовывались и разрастались с ужасающей скоростью прямо на глазах, и вопреки всему с ангельским светом не смешивался.
В палату все время заходили родители и друзья. Из их разговоров я узнал, что Сашка пришел в себя, у него все хорошо. Его ангел тоже заглянул к нам. Оказалось, это его я увидел первым, когда удар грузовика вышиб меня в глубокую светлую тень, это он тогда был светом. Молодец! Заодно мне помогал и за Максом смотрел, пока остальные были у шара.
Павел больше не появлялся. Наверное, был слишком занят, гоняясь за монстрами. Трудно было принять то, что черные ангелы на самом деле те же белые, только специально впустившие в себя тьму, чтобы уметь бороться с ней. То, что они словно ртуть в градуснике чувствуют повышение уровня тьмы в общем балансе и предугадывают место и время очередного прорыва с самого дна пирамиды.
А сама пирамида – структура, вместившая в себе вселенную, разделенная на три этажа и огромное количество прослоек на каждом из них, изолированных прозрачными стенами. Верхний свет, средний свет и тьма – это вертикаль, разделенная абсолютными барьерами для таких, как я. Я могу пройти только в определенное время, выделенное для прохода, через специальный коридор.
Среди множества тех, кто обитает в разных слоях света, пожалуй, лишь ангелы могут беспрепятственно путешествовать между этажами пирамиды.
Я дней десять путался, что можно, а что нельзя, какие стенки и для кого прозрачны, какие не очень, пересечение каких вообще под запретом. Хотя о том, что стена между внешней светлой тенью и свободным светом для меня более, чем закрыта наглухо, я догадался сразу. Мертвые не воскресают.
Моя зависть
