на старенький медицинский бобик и увезли в маленький, уютный психиатрический диспансер. В Кулебогино! Там он себя отыскал наконец! Там он нашёл общий язык с тамошними Христом и Францисском Ассизским! До сих пор беседуют!
– Всё, прощайте! Не могу слушать!
– А ты и не слушай! Щавель, так щавель! Против судьбы не попрёшь! Я «Детскую Библию» на самокрутки пустил! Гадость – бумага мелованная!
– Библия прёт!
– Во-во! Пердёж!
Он был талантлив, ибо в тот момент, когда директор рвал у него изо рта сигарету, Туки умудрился вытащить у того из кармана портсигар.
В то время его постоянно видели бродящим по городу и бормочущим себе под нос какую-то библейскую погань. Во время появления первых поллюций это бывает!
Любящей матери было ясно, что из Туки явно не вырастет офицер типа Морфлота, лютый космонавт Печкин или верховный судья Зареченска в синей шапке и жёлтойлентой через плечо. Но и в мумуравины отдавать сына тоже пока не хотелось. Тут спешка ни к чему! Оставалась узкая полоса профессий от школьного репетитора до младшего преподавателя вуза с копеечной зарплатой и всегда встревоженными глазами идиота.
Воспитание сына потребовало напряжения всех мышц и кошелька.
Поэтому к тому времени мужа у неё уже не было.
Тукитукич к тому времени тоже развёлся. Чтобы наверняка никогда больше не встретиться с бывшей женой, он тайно покинул родину, и в трюме подводной лодки уехал в уединённый кибуц на самом юге Иудейской пустыни.
Место называлос Йодлим Школим и славилось тем, что там росло только одно растение – Железная Исрульская Колючка N5.
Там, среди верных друзей и обломков тракторов и ржавых Армериканских веялок он обрёл счастье в объятиях одноногой и одноглазой Сары Бергштогль, переводчицы, а по совместительсву героини Восьмой Синайской войны.
Из их окон всегда раздавались звуки ликующих маршей Времени Побед.
Сара была из хорошей семьи, и если бы у неё была хоть капля разума, могла бы весело прожить на капиталы своих родителей – Банкира и воспитательницы детского сада из Кир-Бидуры.
Но неуёмный огонь демонизма неутомимо жог её задницу и заставлял бросаться в бой при каждом употреблении слова «араб».
Она потеряла глаз, напоровшись на затвор своей снайперской винтовки при Хайфском Деле и ногу в ночном бою под Вирта Що.
Ногу, подобно тому, как ящерица отстёгивает хвост, она оставила неизвестному красавцу-арабу, когды пыталась освободиться от его свирепой хватки в трубе городской канализации города Хайфы.
На стене её дома было восемь многоконечных звёзд – по количеству ликвидированных ею партизан. Особенно гордилась она участием в ликвидании зловещего Ясура Маргитри, по кличке Хайфский Потрошитель, которого её удалось
