солнечным лучам, робко ласкающим ее маленькое личико.
Сегодня, на удивление, но к счастью, погода щадила путников: духота и жара куда-то исчезла. День пролетел практически незаметно. И к вечеру легкий ветерок стал немного прохладней, и это встревожило девушку. Она оглянулась назад: голубое небо затягивалось кудлатыми облаками. К вечеру должен был непременно пойти долгожданный дождь, так что им с Сервелом следовало поторопиться и найти хорошее укрытие.
Соула сжала бока своего скакуна каблуками сапог, и мудрое животное припустилось быстрее: его скорость увеличивалась с каждым порывом ветра, словно Сервел пытался обогнать неукротимую стихию.
В таком безумном ритме они проскакали около двух часов. Вскоре верный конь стал немного уставать, и сбавлять скорость. Соула невольно взглянула на потемневшее небо: большие тяжелые облака соединялись и увеличивались на глазах. Они уже давно скрыли солнце и, вскоре, совсем затянули громадный небосвод. Еще час, а может два, и грозовые тучи прольются на землю живительным потоком. Все это было прекрасно для изможденной от пекла природы, но так не вписывалось в ее планы!
Впереди на дороге показалась развилка: на деревянном подкосившемся столбе весел указательный знак, с двумя темнеющими надписями «ВИНОЛЕЙ» и «ДУШЕСГУБ». О городе виноделов Сауле приходилось слышать, а вот второе название представлялось каким-то зловещим, незнакомым. Даже отец в своих рассказах никогда не упоминал об этом городе. И поэтому она не стала долго гадать, куда ей ехать дальше: от одного названия «ДУШЕСГУБ» у нее по коже начинали бегать мурашки. Соула направила своего скакуна на широкую дорогу, ведущую в пьянящий город Винолей.
Сильный порыв ветра обдал свежей прохладой худенькое тельце девушки; она немного поежилась, после чего ласково потрепала, медленно бредущего, коня.
– Сервел милый, я знаю, ты очень устал, но прошу тебя, постарайся, соберись с последними силами – мы не должны попасть под дождь, – нежно зашептала Соула своему верному другу.
И словно, конь понял ее: он резво встрепенулся, яростно фыркнул и помчался по булыжной дороге, как ошпаренный. Звонкий стук копыт стучал в ушах Соулы, будто барабанная дробь, которая поднимала настроение девушки: она с чувством гордости похлопала своего извозчика по спине. И ей оставалось лишь догадываться, откуда Сервел черпал свои силы.
Вскоре загрохотали первые раскаты грома, небо потемнело еще сильнее, и, когда первые капли дождя упали на одежды, вдалеке, показались тусклые огоньки. Она не знала, что это могло оказаться: толи пламя костра, толи, освещенные окна какого-нибудь дома, толи гостиница – ей сейчас было все равно, лишь бы где-нибудь укрыться.
Послушное животное направилось к огням. Через четверть часа они оказались у небольшой гостиницы, точнее у постоялого двора, так как Соуле казалось, то, что она видела перед своими глазами, не имеет право называться таким громким словом, как гостиница.
