боевое крещение будущий маршал победы А.М. Василевский, командовавший ротой в 409-м Новохопёрском полку.
Во время Февральской революции Николая II отказываются поддержать даже его ближайшие родственники – великие князья. На февраль 1917 года в России насчитывалось 15 великих князей. Из них фактически никто не поддержал царя. По крайней мере, трое великих князей, Николай Михайлович, Николай Николаевич и Георгий Михайлович, в конце 1916 года безуспешно пытаются склонить к царя к введению «ответственного министерства» (то есть фактически к введению парламентарной конституционной монархии). Наиболее влиятельный из них, великий князь Николай Николаевич, во время событий агитирует Николая II за отречение, наиболее вероятный преемник, Михаил Александрович, отказывается принять власть. Великий князь Кирилл Владимирович 1 марта переходит на сторону революции. Кроме того, несколько великих князей – Павел Александрович, Кирилл Владимирович и Дмитрий Константинович – во время революции составляют собственный проект манифеста об отречении («великокняжеский манифест»). А ведь Николай – главнокомандующий!
Следует для полноты картины добавить, что в 1917 году не только Россия терпела поражение за поражением от германской армии, но и Антанта, как ни парадоксально, не мечтала о победе над Германией. Выход России из Первой мировой войны явился объективным результатом загнивания системы управления самодержавия и полной деградации разворованного фронта и тыла. Во Второй мировой войне с военной точки зрения Германия, безусловно, громила Антанту и Россию. Черчилль писал: «В 1917 году русский фронт был сломлен и деморализован. Революция и мятеж (февральские! – А.Б.) подорвали мужество этой великой дисциплинированной армии, и положение на фронте было неописуемым. И все же, пока не был заключен договор о ликвидации этого фронта, свыше полутора миллионов немцев были скованы на этом фронте, даже при его самом плачевном и небоеспособном состоянии. Как только этот фронт был ликвидирован, миллион немцев и пять тысяч орудий были переброшены на запад и в последнюю минуту чуть не изменили ход войны и едва не навязали нам гибельный мир».
Что же помогло, спасло от «гибельного мира»? Вмешательство американского экспедиционного корпуса на завершающем этапе военных действий, но главное – штатовские банкирские деньги. Они-то и позволили Антанте даже не переломить военно-стратегическую ситуацию, а скорее убедить лидеров такой же прогнившей Австро-Венгерской империи и уставшей Германии, что лучше всего не тягаться с американской финансовой мощью и империалистическими замашками. Но дальнейшие рассуждения на эту темы годятся скорее для политологической, а не историко-патриотической книги. Хотя один вопрос не дает покоя: почему же всё чаще прорывается такая точка зрения – большевики проиграли проигравшей стороне? Психологически тут видится объяснение в словах коллеги – журналиста и публициста, который может взглянуть со стороны и содрогнуться.
Итальянец Дж. Кьезо так сказал о современной России, терпящей поражение в третьей империалистической войне: «Будущим историкам нелегко будет
