пропажи обнаруживались одна за другой: комиссарская шинель времён гражданской войны, алюминиевая армейская вилко-ложка, вышитая скатерть, и, самое ужасное, из витрины пропал скальпель из хирургического набора академика Сызганова – самый большой и невероятно острый. Дальнейшее напоминало «пожар во время наводнения в сумасшедшем доме».
Через час на рабочие места подтянулись художники и тоже приняли посильное участие в этом апофеозе безумия. Когда сотрудники рядами и колоннами уже приготовились идти сдаваться с повинной и слёзы брызгали из глаз во все стороны, как сок из спелых помидоров, и кончился валидол, корвалол и нитроглицерин, кто-то из художников, пробежавшись по экспозиции в очередной раз, всё понял. Он кинулся в башенку с внутренней лестницей, ведущей на крышу, и скоро вернулся, бережно сжимая в руках липкий хрустальный стакан и серебряно сияющий скальпель.
Объяснилось все просто. Художники работали даже по ночам, некоторые так и оставались спать в экспозиции. И вот, один из талантливейших живописцев, мастер диорам В.П., уже где-то перед рассветом дописывал задник диорамы «Бой у разъезда Дубосеково». Рука у него «пошла», работа спорилась. Всё! В.П. посмотрел на дело «своих кистей», понял, что он гений и решил отметить это событие. А так как натурой он был поэтической и романтичной, то поднялся ввысь, к мерцающим и начинающим гаснуть звёздам – на крышу. Прихватил с собой всё, что могло понадобиться, накинул на плечи шинельку и вверх! А уж там расстелил скатерть, скальпелем нарубал колбаски с хлебом, налил из заветной бутылочки в хрустальный стакан, немножко расслабился и уснул.
Художник он действительно – от бога, а экспонаты благополучно вернулись на свои места. Вот только зачем ему была нужна вилко-ложка? Хотя пути творческой натуры неисповедимы.
– Что, опять не смешно?
– Да не то, чтобы очень. Но – жизненно.
– Люди творческие, своеобразные.
– Ничего больше рассказывать не буду!
– Что за детский сад: буду – не буду. Твоему дому, кстати, крышу починили?
– Починили, и фасад отремонтировали, а то я уж боялся, что мой домик тоже, того… приговорят. Обошлось.
– Вот и славно. Разлетаемся. До завтра.
Ночь седьмая: Голос сгоревшего театра
Мой дом сгорел в начале лихих девяностых. Несколько лет он смотрел на город чёрными провалами окон, с немым укором и тайной надеждой: когда же придут люди, восстановят крышу, покрасят стены, вставят стёкла и на обновленной сцене куклы начнут весёлый разговор с маленькими зрителями.19
Проектировали дом архитекторы-конструктивисты, правда, потом, позже поменяли и изукрасили фасад, но все же дом-кинотеатр был экспериментальным, необычным. И ещё он был самым большим кинотеатром20 в городе. Да
Здание было построено в начале 30-х годов, как здание кинотеатра «Алатау». В 1944 году передано для Театра юного зрителя. После того, как было построено новое здание для Казахского академического театра драмы имени М. Ауэзова, ТЮЗ переехал в прежнее здание Каздрамы на Коммунистическом проспекте (ныне Абылай хана, 38). В 1981 году в здании ТЮЗа обосновался Республиканский кукольный театр.
Первый сеанс «синематографа» в Верном состоялся 22 июня 1910 в кинотеатре «Марс». К 1912 в Верном было три частных кинотеатра, закрытых в годы Гражданской войны.
