соответствии с дипломатическим протоколом, как Горбачев или Ельцин Гельмута, например, Коля «у трапа самолета», – у дверей УАЗика. Надя и Света только что не кланялись гостям, светясь гостеприимством и широко, «а-ля Надежда Бабкина» улыбаясь. Геннадьич со своим поместительным (можно мерять его в пивных кегах) и довольно молодым еще, меньше сорока, шефом, тоже ответно-приятственно лыбясь, оглядели наш салун-предбанник со столом, украшенным одной-единственной нищенкой-бутылкой «Шиповника на коньяке», двумя бутылками пива и пакетиком сушеного кальмара (все это куплено на массажный заработок Влада), вальяжно растелешились, укутались простынями, выданными банщицами, и – вперед, на «духовные» подвиги, то есть в нашу «духовку». Термометр на верхнем полке показывал эталон – 120 градусов. Кедровая обшивка благоухала на всю катушку, каменка-грот смотрелась ой-ё-ёй как, банщицы в классических «мини-бикини» деловито сновали по треугольнику: парная – душ – бассейн, наводя самый последний какой-то, только им ведомый марафет, брызгая ароматическим спреем и пробуя ладошкой воду. При сём они то и дело (школа Виктора Борисовича) справлялись у клиентов, не хочется ли им… чего-нибудь еще. Шеф, моржом-альбиносом развалившийся на верхнем полке, отшучивался: и так, мол, все классно, как в Гонолулу, ну, можно, конечно, еще в бассейн, допустим, пару русалок запустить. Геннадьич, сидящий на нижнем полке, похлопал Свету по круглой попке, и она, пользуясь отсутствием ревнивца Влада, одарила его вроде бы робкой своей скорпионьей улыбочкой. Не ведал Геннадьич, что ему угрожало…
Повыпарив из своих телесных кегов литров по пять, поплескавшись тюленями в белокафельном бассейне, патриции созрели для застолья. Пленка воды на их необъятных спинах высыхала островками прямо у меня на глазах, словно те островки были миражами в пустыне. «Царства стираю в карте я» – пришел на память Маяковский. У патрициев, слава Богу, с собой оказалось две пластиковых по 1,5 л посудины с пивом, так что мы, вопреки опасениям, с застольем не опарафинились. Когда дошло дело до нашего «Шиповника», Виктор изложил суть проблемы: сауна, дескать, не хуже других, сами видите, а народ-сволочь валом почему-то не валит.
– Реклама – двигатель бизнеса! – Изрек Геннадьич, со вкусом жуя наш кальмар.
– Сделаем, ребята, для вас – в лучшем виде, – заверил вальяжный шеф, расправляясь уже и с нашим пивом.
– Сколько это будет стоить? – Наивно и грустно, как провинившийся школьник, вопросил Виктор.
– Смотря в какое время дня, – через губу обронил шеф.
– Я ж называл тебе наши расценки, – Геннадьич воловьим взглядом уставился на меня, – ты ж вроде записывал…
– Да, 19 рэ утром, 12 в обед.
– Нет, дорогой, не в обед, – назидательно возразил Геннадьич, – обед тоже время сенокосное, соответственно и такса повыше. Ну а 12 – это, брат, в межобеденное время, которое после
