двое сразу поймут, в чем дело, и примут меры. А Лак намеки понимает плохо.
Кричать во все горло первое, что придет на ум, надеясь, что его крик пройдет сквозь «шарик» и будет понят Лаком правильно? Поздно. С таким кляпом он мог только тупо мычать.
И, что самое скверное, Лак сам вряд ли будет его запрашивать. Роман строго-настрого приказал ему первым на связь не выходить. Разве что увидит что-то подозрительное, тогда…
Итак, из всех надежд оставалась самая хлипкая: «нечто» насторожит Лака, он захочет сообщить об этом шефу и выйдет на связь по своему почину. Не дождавшись ответа, он, естественно, поймет, что у шефа проблемы, и поспешит на выручку.
А если не поймет? Что тогда?.. А если поймет, но не поспешит?! Или даст по газам и умчится куда подальше? Ему-то подставлять свою голову, чай, не с руки…
Вспоминая свое поведение, Роман должен был с запоздалым раскаянием признать, что не всегда в отношениях с молодым коллегой был на высоте и что тот имеет законное право поступать так, как ему вздумается. То есть и последняя надежда имела под собой весьма шаткие основания.
Тем временем Романа приволокли на кухню и усадили на стул. Тони накинул ему на шею петлю из капроновой бечевки и так туго примотал ее через спинку стула к связанным рукам, что Роман не мог шелохнуться, чтобы не причинить себе острую боль или не начать задыхаться.
– Ну вот, теперь можно продолжить разговор, – сказал Тони.
Он встал перед Романом, картинно уперев руки в бока и недобро оскалил зубы. Вводил жертву в панический ужас.
Ноги у жертвы были свободны, и она испытывала страстное желание врезать своему мучителю по гениталиям, благо тот выставил их на обозрение в своих туго обтягивающих джинсах безо всякой опаски.
Ударчик вышел бы хоть куда, за это Роман ручался. Минут на пять Римлянин оставался бы в полной отключке. Но что делать с китайцем, который говорил мало и вообще будто бы держался в тени, но который был вдвое опаснее Тони?
Да и Тони, что-то сообразив, сделал шаг назад.
– Не нравится он мне, Ли, – сообщил своему напарнику.
Тот не ответил. Подойдя к столу, начал молча звякать там металлическими предметами.
Роман, скосив глаза, увидел, что тот держит в руке секач для разделки мяса.
– Хорошая мысль, – кивнул Тони.
Он зашел сбоку, пригнулся и зашипел пленнику в самое ухо.
– Слушай сюда, ублюдок. Мы будем отрубать тебе пальцы, сустав за суставом, пока ты не выложишь нам все, что знаешь. А если нам не хватит пальцев на руках и на ногах, мы перебьем тебе все кости, а потом перейдем на твою симпатичную мордочку…
Роман мычал и моргал, показывая, что он отчаянно напуган: вел свою, пусть слабенькую, но игру.
Кажется, Тони, его игрой остался доволен. Во всяком случае, поток угроз прекратился, и Римлянин убрал свою пахнущую сладким одеколоном, лощеную физиономию от его уха.
Но, увы, здесь был не один Тони.
– Крови будет много, – заметил Ли
