сэр, я думаю, – сказал Хацуми, – яйцеголовые ублюдки из Отдела сидят в своих герметически закупоренных, безопасных бункерах, а мы здесь производим для них натурные съемки, видите ли.
– Не хочу быть банальным, Бенджамин, но нам за это платят.
Все правильно. Им платили. И очень хорошо платили. Всего за два первых месяца работы в Гетто Кольт заработал столько же, сколько за предыдущие тринадцать лет блестящей военной карьеры. Синдикат заботился о своих служащих. Отличная зарплата, премиальные, доплата за сверхурочные, страховка, бесплатное медицинское обслуживание, отменная кормежка, обмундирование и щедрая порция выпивки за счет заведения – каждый день. Воюя с повстанцами на Дезерет, полковник и мечтать не смел о подобной роскоши. Хотя порой ему казалось, что даже на войне он не испытывал такого давящего, выматывающего напряжения, как в Гетто, где Вселенская Мясорубка не прекращала работы ни на мгновение.
Миллионы наркоманов по всей Империи ежедневно нуждались в усладе-плюс, и сотнях его модификаций и производных, вроде Мыслераспылителя. Власти не видели причин, по каким должны лишать себя и своих дорогих друзей из Синдиката сладкого куска этого дурманящего пирога. Ничего личного… просто бизнес. При всех затратах, издержках и трудностях – бизнес фантастически прибыльный. Оставляя воротилам Синдиката семьдесят пять процентов навара, государство забирало оставшиеся двадцать пять процентов в виде налогов, а также сохраняло за собой право контролировать каждый этап добычи услада, потоки грузопоставок и качество продукции. Некоторая часть средств направлялась на дорогостоящие научные программы Отдела Благонадежности, посвященные феномену услад-плюсовой эволюции. Хотя, в общем, размышлять на эту тему было все равно, что наблюдать, как один чудовищный монстр пожирает другого. Или любоваться тем, как красиво зеленое небо отражается в зеленых водах океана.
– Ишь, как лопает, – подивился Кольт, отмахиваясь от липучих рыбомух. Само собой, они не были ни рыбами, ни мухами, но наверняка ужасно ядовитыми.
– Сэр, я вот думаю, что случится, – пробормотал Хацуми, – если этот Студень или как там его? захочет выбраться из океана и напасть на нас? Он ведь размером с десять Гетто! Что мы будем делать, черт дери.
– Зачем ему выбираться? Пищи Студню хватает и в океане. Да и с такими размерами в нем, должно быть, сотни тысяч тонн весу. Его просто расплющит собственной тяжестью.
Студень вот уже три столетия бороздил мутные океанические воды. Многолетние наблюдения вроде бы описывали его как существо мирное, безобидное, питающееся падалью и органическими остатками, эдакого санитара леса, то есть мутагенного океана. Сперва ученые видели в нем разросшуюся до безобразия колонию множества триллионов микроорганизмов, но после того, как некий беззаветный храбрец сумел отщипнуть от Студня крохотный кусочек
