бутылку о пустую пьяную голову Артура, которого никто не тянул за язык. Но ситуация требовала разрешения: все, кроме Городецкого, смотрели на меня с удивлением и любопытством, а Марианна прямо-таки раскрыла рот.
– У моего кавалера очень хорошо развито чувство юмора, – по-светски улыбнувшись, сказала я и приобняла Артура, хотя в эту секунду мне меньше всего хотелось это делать. – Правда, оно несколько своеобразное. Он абсолютно уверен, что это очень удачная шутка.
– А по-моему, это не шутка, – бросил реплику Артем.
– Конечно, какие могут быть шутки! – снова завелся Артур.
– Слушайте, хватит вам спорить, по-моему, мы давно не танцевали, – сказала Анжелика.
Стушевавшийся тем временем под моим взглядом Артем, пробормотав себе под нос извинения, вышел из комнаты.
Бережнов с Колокольцевой же, наоборот, вошли обратно. Вид у Кати был раздосадованный. В глазах мелькали злобные огоньки. Она тут же подсела к Регине, жалуясь и ища поддержки с ее стороны. Регина же решительно прервала ее и, резко поднявшись, покинула комнату. Колокольцева попробовала было найти утешение у Марианны, но та о чем-то беседовала с Ломакиным и Анжеликой и просто отмахнулась от нее.
Катя совсем надулась. Но продолжалось это недолго. Она подошла к хмуро сидевшему Городецкому и вытащила его на танец. Сергей же Колокольцев попал под огонь пьяного красноречия Гордеева, который, по-видимому, уже всем надоел, и только Колокольцев с его флегматичным отношением к действительности мог выносить его присутствие.
Полина, нахмурившись, смотрела на то, как танцуют Городецкий и Катя. Колокольцева откровенно липла к Аркадию и звонко хохотала.
Спустя некоторое время Полина медленно встала и вышла в коридор, из чего я сделала вывод, что вечеринка подходит к концу. Некоторые гости уже стали ускользать из комнаты, к тому же конфликт, поднятый Колокольцевой, в немалой степени поспособствовал ухудшению психологической атмосферы.
Регина вскоре вернулась в комнату, и по ее лицу можно было понять, что она только и мечтает, чтобы все поскорее разошлись. Да и не особенно это скрывает.
Многие откровенно заскучали. Резвиться продолжали Анжелика с Ломакиным и примкнувшая к ним Марианна, вспомнившая, видимо, юные годы. Да и, пожалуй, еще Катя Колокольцева, которой, похоже, все было нипочем.
– Ну что, господа, кажется, уже поздно? – подал голос Городецкий, освобождаясь из объятий Кати. – Я думаю, пора по домам. К тому же многим завтра на работу.
– Мне тоже н-на работу, – возразил Гордеев. – Но м-мы еще, к-кажется, не все выпили… – Он выразительно и с явным сожалением обвел глазами стол. – Серега, давай выпьем! На посошок! – панибратски хлопнув Колокольцева по плечу, предложил он.
Колокольцев, несколько обомлев от подобной фамильярности, счел за лучшее вежливо отказаться.
– Думаю, нам все же пора, – с улыбкой беря пьяного в стельку спутника под руку, проговорила я и подтолкнула упиравшегося Гордеева к двери.
