потянула за рукоятку меча, потом дернула посильнее. Нагнувшись, она внимательно разглядывала грозно изогнутые клыки. Чтобы спасти ее, Нилл готов был погибнуть ужасной смертью. Все это было очень странно.
Слезы, хлынувшие из глаз Кэтлин, обожгли ей щеки.
– Что мне делать, матушка? – прошептала она, обращаясь к единственному на земле человеку, в котором привыкла искать защиту. – Я не знаю, что мне делать!
Воспоминания вдруг нахлынули на нее. Перед ее мысленным взором вставали то морские волны, пронизанные лучами солнца, то мрачное лицо Нилла с сурово сжатыми губами. И еще одно видение, которое она никогда не забудет, навечно врезавшееся в ее память за мгновение перед тем, как туша вепря ударилась о тело Нилла: его лицо, искаженное ужасной мукой. Нет, это был не страх смерти, а, скорее, безысходное отчаяние человека, когда душа его рвется на части.
«Он пролил свою кровь ради тебя, – подумала Кэтлин. – Он сражался за тебя, рискуя собственной жизнью. И если ты сейчас уйдешь, то никогда не узнаешь, почему он пытался тебя убить, и будешь мучиться из-за этого до конца своих дней».
Кэтлин осторожно подкралась к краю обрыва и глянула вниз. Подножие утеса было залито тусклым лунным светом. Тело Нилла лежало на гребне скалы. До него было страшно далеко. Даже такой человек, как Нилл, не мог бы упасть с такой высоты не разбившись насмерть. Она может только помолиться о его душе и уйти.
Но не успела она перекреститься, как услышала слабый жалобный звук, едва донесшийся до нее в тишине ночи.
Нилл был жив.
Глава 5
Бок Нилла острыми когтями рвала боль. Стиснув зубы, он отполз от края гребня, и сердце его екнуло, когда он представил, что ждало его там, внизу. Он понял, что достаточно было ему потерять сознание, и его беспомощное, истерзанное болью тело, соскользнув по изрезанной глубокими морщинами поверхности утеса, рухнет туда, где его ждет смерть.
Наверное, ему нужно было яростно цепляться за жизнь – ведь он так и не выполнил своего последнего поручения и, значит, останется с позорной кличкой навсегда. Насмешница судьба настигла его, когда он сражался в последний раз. И все же Нилл лежал неподвижно, не решив, что для него страшнее всего: уйти из жизни с запятнанным именем или же убить невинную девушку и тем самым восстановить свою честь.
Наверное, именно так много лет подряд в нерешительности мучился Конн, подумал он. Его останавливал страх – страх перед Финтаном, живым или мертвым, потому что даже из царства мертвых рука его могла покарать убийцу дочери. Ужас быть проклятым навеки, потому что кровь Кэтлин оказалась бы на его руках, – вот что удерживало Конна.
И Нилл вдруг с горечью осознал, что его попросту использовали.
Логично было предположить, что тан не станет обшаривать свои владения в поисках молодой девушки. Ведь если в Гленфлуирсе станет известно о судьбе, которую он уготовил единственной дочери Финтана, невозможно даже представить себе тот хаос, который воцарится во владениях
