вспомнил, что видел Люббе в своем ресторане в компании трех человек, которые туда несколько раз заходили и выглядели точь-в-точь как «большевики». А то, что «Байернгоф» был рестораном весьма высокого класса и бродяг вроде ван дер Люббе там не пускали даже на порог – это обстоятельство осталось незамеченным. Полиция устроила засаду в «Байернгофе» и 9 марта арестовала там трех завсегдатаев. У двоих из них документы на первый взгляд казались настоящими: по паспортам они были доктор Гейдигер и господин Панев. У третьего же документов не было. Полиция быстро выяснила, что документы фальшивые; тогда мужчины признались, что они болгары и зовут их Благой Попов, Васил Танев и Георгий Димитров.
Димитров! Как только о его аресте стало известно в штаб-квартире гестапо, радости не было конца. Димитров был руководителем подпольного Коминтерна в Западной Европе; в Болгарии он уже был один раз осужден на двадцать лет заключения, а второй раз – на двенадцать. Двое его товарищей были также осуждены за свою политическую деятельность на двенадцать лет каждый. Они бежали из Болгарии в СССР и пребывали там довольно долго. Потом они приехали в Германию, чтобы попытаться тайно вернуться в Болгарию. Они утверждали, что ван дер Люббе никогда не видели, а Торглер известен им только по фамилии. Как только об их задержании стало известно, набежала куча свидетелей, видевших их: вместе с Торглером и ван дер Люббе в ресторане, на улице, в рейхстаге, перетаскивавших какие– то ящики, что-то высматривавших в зале парламента и в самых немыслимых местах. Димитров воспринимал эти заявления спокойно, потому что мог без труда доказать, что в день пожара был в Мюнхене.
Таковы были люди, сидевшие на скамье подсудимых, справедливой только в отношении ван дер Люббе, жалкого человека, пойманного на месте преступления.
Процесс привлек внимание широкой публики. В зале присутствовали 120 журналистов из разных стран, кроме Советского Союза. Корреспондентов из СССР не допустили в здание суда. Гитлер с нетерпением ожидал «сурового» приговора, который по завершении помог бы придать новую силу антикоммунистической пропаганде.
Однако это дело незадолго до Лейпцигского процесса разбиралось в другом суде. Немецкие эмигранты, нашедшие себе убежище во Франции, Англии, а некоторые – и в США, привлекли внимание мировой общественности к данному делу. Они начали свое расследование, собрали свидетельства, опубликовали фотографии и документы в стремлении установить истину, о которой догадывался каждый: рейхстаг был подожжен самими нацистами для подписи престарелым Гинденбургом законов о введении чрезвычайного положения.
В Париже организовалась активная группа, где работали Андре и Клара Мальро, Жан Гюэнно, итальянец Кьяро– монте. Двое немецких писателей-коммунистов – Вилли Мюнценберг и Густав Реглер – на многих языках опубликовали «Коричневую книгу», довольно широко распространившуюся. Правда вот-вот могла открыться.
В
