уже слишком, Свенсон! Должно ведь тебе что-то остаться на память! За удавку спасибо, а пальчики будешь показывать внукам. Если доживешь.
– Доживу. Во всяком случае, постараюсь.
Кивнув, Керк спрятал удавку в карман. Полезная вещь; вроде бы не оружие, однако в умелых руках опасней, чем клинок и штык. С подобными предметами его учили обращаться, и из занятий этих он вынес убеждение, что человеческая жизнь хрупка, ибо отнять ее можно сотней разнообразных способов. Просто удивительно, сколько вполне безобидных штуковин годилось для такого дела – заточенный карандаш, пакет из пластика, лопатка, вилка, скрепка или, как в данном случае, кусок железной проволоки.
Свенсон поерзал на стуле, потом наклонился к нему.
– Спросить хочу, КК… Помнишь, ты сказал: война – слишком серьезное дело, чтоб доверять его военным…
– Это не мои слова – Талейрана.
– Пусть Талейрана, дьявол с ним… Ты мне вот что объясни: если не военным, не генералам и полковникам, не нам с тобой, то кому?
Керк пожал плечами.
– Не знаю, Свенсон. Валгаллой клянусь, не знаю!
– Но этот парень, Талейран, он ведь кого-то имел ввиду?
– Политиков. Он говорил о политиках.
Губы Свенсона презрительно скривились.
– Политики! Я б им одно доверил: стирку солдатских подштанников! Самых ветхих – новые-то украдут… Ты на Мобуту погляди – был генерал как генерал, а сделался политиком, так обобрал своих и бросил! Сколько у него миллиардов? Три? Четыре?
– Говорят, шесть, – отозвался Керк, согласно кивая головой. С политиками в самом деле творилось что-то неладное – может, выродились со времен Талейрана или, наоборот, их эволюция шла закономерно, в строгом согласии с техническим прогрессом. Прогресс, как знают все, движется финансами, а не отжившими сантиментами вроде чести, патриотизма и верности долгу.
Бойцы, однако, должны сражаться, подумал Керк, припоминая, что не один Дювалье придерживался этой аксиомы. С ним был согласен майор Толпыго, первый наставник Керка в «Стреле»; майор лишь уточнял, что сражаться надлежит за родину, за матерей и жен и за то, чтобы чекушка стоила рубль сорок девять. По мнению майора, эта цена являлась критерием стабильной экономики, а значит, войны лучше поручить производителям чекушек – или хотя бы тем из них, кто держит цены и не разбавляет горячительное.
Керк уже собирался поделиться этой мыслью со Свенсоном, но тут в помещение ввалились Росетти и Деннис.
– Чем угощаешь? – спросил итальянец, присаживаясь к столу. Деннис молча плюхнулся напротив и с мрачным видом вытер пот со лба; он был тучен, краснолиц, не любил жару и ненавидел Африку.
– Чем пожелаете, – ответил Керк, хлопнув ладонью по карману, что означало: я, мол, при деньгах.
Заказали хорошего виски, шотландского, выпили, и Деннис, побагровев еще больше, пробурчал:
– Завтра летишь?
– Завтра.
– Куда?
– Через
