href="#c_239" type="note">{239}.
Павел Петрович отправился в далекое, беспрецедентно долгое путешествие в канун своего двадцать седьмого дня рождения, супруге его шел двадцать второй год. Молодую мать страшила разлука с сыновьями, тем более что им недавно привили оспу, и обычное в таких случаях недомогание стало причиной отсрочки отъезда. О трогательной сцене прощания Кобенцель писал: «Они собрали всю свою челядь, которая не удостоилась милости сопровождать их, обратились к ним с самыми сердечными выражениями и попросили прощения за невольные обиды. Когда их императорские высочества расставались с императрицей и детьми, великая княгиня трижды падала без чувств, так что пришлось ее в обморочном состоянии отнести в карету{240}. Момент отъезда являл собой весьма трогательную картину. Собравшиеся не сдерживали слез, а теснившийся вокруг народ, который был явно недоволен отъездом и длительным отсутствием цесаревича, громко роптал к немалому неудовольствию императрицы»{241}.
Австрийская сторона начала готовиться к приему гостей за несколько месяцев. В конце июля 1781 г., в бытность свою в Версале, император через канцлера Генриха Блюмегена (1715–1788) отдал распоряжение губернатору Галиции графу Йозефу Бригидо (1733–1817) принять все необходимые меры. Таковых оказалось немало. Предстояло рассчитать, в какие дни, через какие почтовые станции будет пролегать маршрут, и держать там достаточное число лошадей. Нужно было заблаговременно проверить состояние дорог и мостов, запасти солому и фашины в местах, где дороги размыты или разбиты, (чтобы залатать ими лужи или сгладить колдобины непосредственно перед проездом высоких гостей). В расчет принималось и то обстоятельство, что, когда путешественники въедут в Моравию, где качество дорог несравненно лучше, чем в Галиции, скорость передвижения возрастет. В середине каждого дня пути предусматривалась остановка для обеда. В качестве ночлега следовало избирать лучшие из замков, епископские резиденции, монастырские подворья или дворцы на балансе императорской казны{242}. Поскольку высокие гости путешествовали инкогнито{243}, они выразили желание самостоятельно оплачивать свои трапезы. Хозяевам же полагалось позаботиться о достаточном количестве «мяса, вина, пива, хлеба и дичи». Их застолья нигде не должны были привлекать внимания, на всем пути следования запрещались иллюминации, фейерверки и воздвижение триумфальных арок. Разрешались только бал-маскарады (редуты), куда по бесплатным билетам допускались бы лучшие граждане из всех сословий, а также неутомительные спектакли и камерные концерты{244}.
В Бродах гостей встретил приставленный к ним камергер граф Иоганн Рудольф Хотек (1748–1824), сопровождавший их затем вместе с супругой на протяжении путешествия по Австрийским владениям, вплоть до самой Венеции. Желая сделать приятный сюрприз и тем самым оказать знак особого внимания, Иосиф II лично выехал им навстречу в Троппау. Хозяин и гости почти не разлучались:
Об этом также пишет Гаррис. См.: Там же. С. 800.
Л. Кобенцель – В. А. Кауницу. Санкт-Петербург, 9.Х (27.IX).1781, см.: ÖStA. HHStA. StA. Russland II. Kt. 57. Fol. 26r.
Русский посол сообщал: «Для ночлегов их императорских высочеств назначены лучшие домы, и оные велено снабдить мебелями и всем, что принадлежит до удобств покоев». (АВП РИ. Сношения с Австрией. Ф. 32. Оп. 6. 1781. Д. 639. Д. М. Голицын – Екатерине II. Вена, 21.VIII (1.IX).1781. Л. 25 об.)
Инкогнито ни для кого не было секретом. Газеты называли их «русские императорские высочества, господин великий князь и госпожа великая княгиня, известные под именами графа и графини Северных» (WZ. 1781.24.XI. N 94). Псевдонимы служили, прежде всего, целям избегания излишней помпезности, в том числе для снижения представительских расходов.
Иосиф II – Г. К. Блюмегену. Версаль, 31.VII.1781, см.: ÖStA. FHKA. Österreichisches Camerale. Fasz. r. Nr. 1618. Subd. 3. N 568 ex Aug. 1781. Fol. 388v–392r.
