за новый экономический курс.
Политически то был весьма опасный момент. Многое зависело от первоначальной реакции как хозяйственно-политических кругов, так и общественного мнения. Однако ситуация разрешилась благополучно, чему способствовало переплетение, по крайней мере, трех факторов. Во-первых, Б.Н. Ельцин находился в зените своей популярности и исходившие от него предложения, как правило, находили полную поддержку и среди депутатского корпуса, и в обществе (см. табл. 3.1). Во-вторых, тогда были дезорганизованы наиболее консервативные и политически активные группы давления (военно-промышленное и колхозно-совхозное лобби), лидеры которых оказались замешанными в августовской попытке государственного переворота. (Кроме того, руководители советских предприятий, воспитанные в обстановке товарного дефицита и диктата производителя, не имели реального представления о проблеме спросовых ограничений на свою продукцию и поэтому воспринимали либерализацию цен и хозяйственных связей как возможность свободной реализации своих изделий по устанавливаемым ими завышенным ценам.) Наконец, в-третьих, в народе накопилась известная социальная усталость, делающая возможность социальной дестабилизации в результате роста цен маловероятной, отсутствовало массовое популярное и популистское движение (типа польской «Солидарности») и одновременно практически не было завышенных требований и надежд на «экономическое чудо».
Острота экономической ситуации в совокупности с поражением союзного руководства в его противостоянии с российской властью обусловила определенный сдвиг в соотношении между экономическими и политическими проблемами. В конце 1991 г. создавалось впечатление, что основная политическая борьба завершена, власть находится в одних руках и внимание лидера должно быть сосредоточено на проведении экономической реформы. Казалось, что экономика перестает быть заложником политики и приобретает самостоятельное или даже доминирующее значение. Отчасти это было верно: от успехов или неудач в экономической сфере зависела политическая судьба руководителей России.
В этот момент – осознанно или неосознанно – принимается принципиальное решение – реформа политической системы фактически останавливается. Если в 1988–1989 гг. политическая реформа занимала первостепенное внимание М.С. Горбачева и его окружения, то теперь Б.Н. Ельцин решает заморозить ситуацию, сохранить статус-кво в организации государственной власти.
Как показало дальнейшее развитие событий, такое решение было ошибочным. И дело не только в том, что не были проведены новые выборы законодательного корпуса независимой России, о чем позднее писали многие политические аналитики. Эти выборы вряд ли дали бы качественно иной состав представительных органов. Нужна была решительная реформа организации государственной власти сверху донизу, в результате которой в эту систему были бы внесены ясность
