полки ломятся.
У меня была квартира для деловых целей – ну, вы понимаете, – но Ленни не захотел приходить туда. Он очень осторожно относился к таким вопросам, доходило почти до паранойи. Он предпочитал, чтобы мы встречались в мотеле. Есть несколько таких, где предоставляют приличный номер за почасовую оплату и вопросов лишних не задают. Он всегда настаивал на том, чтобы я поселялась раньше него. Ну а в тот день он приехал поздно. Опоздал на добрые полчаса, что было на него не похоже. Ожидая, я выставила напитки, приготовила лед и села смотреть повтор сериала «Вечеринка» – ну, там, где Микки и Шона-Ли снова оказываются вместе. Как раз когда я была уже готова бросить это дело, он буквально влетел в номер, потный и запыхавшийся.
– Что ж, привет, незнакомец, – сказала я. Это было такое мое традиционное приветствие.
– Не обращай внимания, Ло, – ответил он. – Мне необходимо выпить, будь я проклят!
Я аж вздрогнула. Раньше он никогда при мне такие вещи всуе не произносил. Ленни говорил, что позволяет себе выпить, только когда он со мной, и я ему верю. Я спросила, не хочет ли он начать, как обычно, ну, вы понимаете, но он сказал, что сейчас ему это неинтересно.
– Просто выпить.
Руки у него дрожали, и я видела, что он по-настоящему чем-то взволнован. Я налила ему двойную порцию и спросила, не хочет ли он, чтобы я помассировала ему плечи.
– Уф… – вздохнул он. – Мне нужно немного посидеть спокойно. И подумать.
Но сидеть он не стал, а вместо этого зашагал взад-вперед по комнате, как будто задался целью протереть до дыр ковер на полу. Я была не настолько глупа, чтобы спрашивать, что у него на уме. Я знала, что он сам расскажет, когда будет к этому готов. Он протянул мне свой стакан, и я снова налила ему на два пальца.
– Пэм пыталась мне что-то сообщить, Ло.
Конечно, в тот момент я не поняла, о чем он говорит, и ответила:
– Лен, ты должен начать с самого начала.
И он начал рассказывать мне о Памэле Мэй Доналд, женщине, погибшей при крушении японского самолета, и о том, что она была его прихожанкой.
– Лен, – сказала я ему, – я искренне сочувствую твоей потере. Но я уверена, что сама Пэм не хотела бы, чтобы ты так из‑за нее расстраивался.
Он как будто не слышал меня. Он принялся рыться в рюкзаке, который таскал с собой, как какой-нибудь школьник-переросток, а потом вытащил Библию и хлопнул ею по столу.
Я по-прежнему пыталась уточнить свою задачу.
– Ты хочешь, чтобы я отшлепала тебя этой штукой, или еще что-то?
Это было моей большой ошибкой. Лицо его густо покраснело, и он аж задохнулся, как выброшенная на берег рыба. У него очень выразительное лицо, которое, думаю, и заставляет людей ему верить, – такое впечатление, что он просто не может
